Без ума от виконта - Салли Маккензи Страница 53

Проклятие! Ну как она может быть такой глупой? Он стряхнул ее руку со своей и отвернулся, уставившись на картину, на которой стая разъяренных собак рвала на части лисицу. Сюжет в совершенстве соответствовал его сиюминутному настроению.

— Болезни моей матери существовали только у нее в уме, мисс Паркер-Рот. У меня нет братьев и сестер, потому что мои родители ненавидели друг друга.

— Нет. Вначале они должны были любить друг друга. По какой иной причине они могли бы вступить в брак?

Моттон снова фыркнул, но уже с насмешкой. Она и правда наивна.

— Они поженились потому, что отец моей матери после одной домашней вечеринки обнаружил ее голой в постели моего отца.

— Ох… — Джейн покраснела. — Так это была похоть.

— Нет, и этого не было. Моя мать очень хотела стать виконтессой, а мой дед хотел избавиться от последней из его шести дочерей. Я уверен, он был в восторге от того, что подловил виконта, но подозреваю, что он принял бы в зятья и трубочиста.

— Разве ваш отец не мог отказаться от брака с вашей матерью? — Мисс Паркер-Рот явно не одобряла поведение его отца. Глупенькая девочка. — Он должен был противостоять им всем. Он был невиновен.

— Не так уж невиновен. Мой отец никогда не был одним из тех, кто отклоняет приглашение. Когда дед и половина гостей открыли дверь в его спальню, то первое, что они увидели, был его равномерно подпрыгивающий голый зад… — Господи, что это с ним такое? Нет нужды быть таким грубым… — Достаточно сказать, что никаких вопросов о том, должны ли они вступить в брак, быть уже не могло. К счастью, по расчетам моего отца, я появился на свет ровно через девять месяцев после этого происшествия. — Он улыбнулся без малейшего намека на юмор. — С тех пор как я обрел дыхание, мой дорогой папа мог позволить себе развлекаться сколько угодно во многих спальнях Лондона, в которые имел доступ.

Джейн опять нахмурилась.

— Откуда вам знать, правда ли хоть что-нибудь из этого? Единственные, кто может уверенно судить о таких вещах, — это ваши родители, а я убеждена, что вам они никогда не говорили ни слова.

Он отвел прядь волос с ее лица. Какая же она милая. Он просто не сознавал, насколько она невинна и чиста.

— Они говорили многое, моя дорогая. Разве я не сказал вам, что они ненавидели друг друга? Отец каждый раз, как видел меня, правда, такое случалось нечасто, рассказывал мне какую-нибудь историю. Даже когда я был совсем еще ребенком и не мог понимать истинного смысла его речей, он поведал мне историю моего зачатия и потом повторял ее, неизменно завершая предостережением быть всегда осторожным и не умирать, поскольку его уже никакими силами не принудить к возвращению в постель моей матери.

— Это ужасно! — Джейн выглядела разъяренной, брови ее сошлись на переносице, и между ними пролегла вертикальная линия морщины. — Как жестоко он обращался с вами. Почему ваша мать не остановила его?

— Чего ради? Она так же мало хотела видеть его в своей постели, как он хотел быть там. — Он пожал плечами, смутно удивляясь тому, как больно могут ранить тяжелые воспоминания. — Я услышал и ее версию истории, с четкими подробностями, а поскольку я был вынужден жить вместе с ней до тех пор, пока не уехал в школу, мне приходилось слушать эту историю регулярно. Она обо мне не заботилась, но тогда я думал, что ей вообще чужды мальчики или все существа мужского пола.

У мисс Паркер-Рот слезы на глазах? У нее очень чувствительное сердце. А он просто бессердечный.

— Простите меня. Ведь вы меня об этом не спрашивали.

— Нет, но… — Джейн достала носовой платок и высморкалась. — Это так страшно.

Моттон не хотел, чтобы она его жалела.

— Мне приходилось не хуже, чем отпрыскам многих великосветских семей. Ваша семья необычна. Как я понимаю, брак ваших родителей был союзом по любви?

Он подставил ей руку, и они двинулись дальше.

— Да, это так. Мама встретила Па на своем первом выездном балу, и это была любовь с первого взгляда. Они до сих пор сильно привязаны друг к другу. Все мы избегаем заходить в мамину студию, когда она рисует Па. Она… ее это смущает. — Джейн подняла на Эдмунда глаза. — Ведь вы видели портрет.

— Да. — Моттон никогда не видел Паркер-Рота старшего, но если его жена целиком и полностью исповедовала в своей работе реализм, то Боллингбрук прав: выражение лица Паркер-Рота на картине свидетельствовало о том, что он вполне удовлетворен.

А прав ли Боллингбрук и в другом? Действительно ли Джейн смотрит на него, Эдмунда Моттона, как на бога? Он надеялся, что это так.

Многих женщин привлекали его титул и чековая книжка, и многие считали его физически привлекательным, но он еще не встречал женщину, которой был дорог как таковой, как личность. А Джейн? Как только они решат ребус Кларенса и отделаются от Сатаны, Моттон намеревался выяснить это.

Они подошли к выходу из галереи и наткнулись на Боллингбрука, который стоял в проходе. Увидев их, он высоко поднял брови.

— Где это вы оба были?

— Любовались произведениями искусства.

Голос у Моттона был ровный, но его беспокоил донельзя виноватый вид Джейн. По выражению лица Боллингбрука он понял, что тот уловил его настроение.

— Я вижу, — произнес Боллингбрук с более чем понимающей ухмылкой.

Чертыхнувшись про себя, Моттон признал, что отделаться от смотрителя можно, лишь подлаживаясь под него.

— Нам очень понравилась наша экскурсия…

— Держу пари, что это так.

— Но к сожалению, нам пора уходить.

Чем скорее, тем лучше.

Боллингбрук кивнул и обратился к Джейн:

— Здесь сегодня была ваша матушка.

— Неужели? — Джейн откашлялась. — Правда? Какая жалость, что мы… э-э… упустили ее.

— Удивительно, что у вас это получилось. Галерея у нас небольшая.

Бедняжка Джейн готова была убить этого типа.

— Это и в самом деле странно, — сказал Моттон. — Но что есть, то есть. Не могу понять, как такое могло произойти. Позвольте еще раз поблагодарить вас за гостеприимство.

Он взял Джейн под руку и вышел вместе с ней за дверь.

— Приходите еще! — сказал Боллингбрук и помахал им на прощание.

Лорд Моттон помог Джейн сесть в экипаж и взял в руки поводья. Тронул лошадей, и те повлекли экипаж по направлению к Мейфэру.

— Благодарю вас. — Джейн вздохнула. — Я представления не имела, что сказать Боллингбруку.

— В таких случаях лучше не говорить ничего. Я очень рано понял, что иногда молчание — самый лучший ответ. Позвольте вопрошающему придумать ответ самому.

— Это очень мудро.

Но Джейн всегда было трудно поступать так. Джону, Стивену и Николасу ничего не стоило в случае чего поиграть в молчанку, и даже ее сестры молчали как рыбы, если это могло избавить их от маминого гнева. Только Джейн вечно выпускала кота из мешка. Стивен никогда не позволял ей участвовать в самых восхитительных приключениях и говорил, будто мама уверена, что от нее узнает все до мельчайших подробностей. Это было самое обидное.