Случайная беременность - Виктория Вишневская Страница 53

– Ты такая красивая… – я смущаюсь от слов сестры и благодарю Артура за то, что он уже ушёл в машину. Иначе точно стала бы такого же цвета, как красное платье на тонких бретелях.

Сегодня у нас выезд в театр. Мы были там два раза – и оба раза из-за работы Беркутова: налаживали отношения с его партнёрами. А сегодня решили отвезти бабушку, которая всегда мечтала побывать там. Мила, конечно, скривилась, но я пообещала, что потом мы заедем куда-нибудь ещё.

– Скажи, ба?

У бабули глаза на мокром месте ещё с обеда. Мы ездили по магазинам, выбирали им наряды для театра. И в салон заехали, сделали им причёски. Я вот согласилась на омбре. Беркут уже видел. Сказал что-то типа: «Да и раньше красивой была». И всё.

Но ничего, он никогда хорошего ничего не скажет! Даже если ему и понравится! Сухарь ведь.

Бабушка вон смотрит на себя, нарадоваться не может. Что уж говорить о Миле… Она выпросила у бабули сарафан. Говорит, джинсы и футболки – клёво, но если она будет в платье, то её Николай – мальчик, в которого она влюблена – точно заинтересуется ей.

– Да… – выпаливает бабуля. – Повезло же Артурчику.

И платок к носу прислоняет.

– Выросла наша девочка.

– Да! И другая скоро вырастет! – Мила улыбается, снова обращая внимание на мой виднеющийся из-за облегающего платья живот. Опять настроение прыгает. Улыбка уже готова сползти с лица, но я вовремя прихожу в себя.

Нельзя им было про неё говорить.

Сглупила.

На эмоциях была.

А теперь… Терпи, Мира. Твоя младшая сестра просто мечтает увидеть племянницу.

– Ладно, – хлопаю в ладоши. – По машинам. А то опоздаем.

Я поторапливаю всех, гоню к Артуру. А сама думаю о том, что завтра надо сдать анализы с утра. Пытаюсь верить в лучшее, но это не даёт шансы на успех…

Так, хоть сегодня не думай об этом!

Мы садимся в машину, и Артур хмурится, замечая моё состояние. С утра он уже расспросил, что со мной не так, когда я чуть не расплакалась за завтраком. Бабушка спросила, думали ли мы над именем.

Так плохо говорить… Но я хочу, чтобы они уехали.

Я люблю их. Но морально не выдерживаю. Впереди целая неделя…

Мне немного нужно принять это, отдохнуть. Не думать.

Но сейчас это невозможно.

Мы трогаемся с места, отправляемся в театр. Я пытаюсь отвлечься. Смотрю на сцену, поглядываю на бабулю, которая, почти не дыша, смотрит постановку. Она оказывается комедийной, и мы всё же смеёмся, а под конец в хорошем расположении духа выходим из здания театра.

Артур держит меня за локоть, пока я хватаюсь за платье и спускаюсь аккуратно по лестнице, посматривая на ступеньки.

Каблука почти нет, но запутаться в ткани – легко могу!

– Это было волшебно! – счастливая бабушка сияет ещё больше. А вот Мила…

– Ага, – без особого энтузиазма хмурится. Да, театр – не её. – Правда, я голодная.

– Я бы тоже поела что-нибудь, – хихикаю. Красной икры с помидорами…

– Надо исправлять, – летят немногочисленные за этот день слова Артура.

Он весь вечер задумчивый, думает о своём. Молча ведёт меня к машине. Кое-как выходит из своих мыслей уже в пиццерии. Да-да, мы прямо в платьях, а Беркут в смокинге, пошли туда. В самую вкусную в городе! И нам всё равно было на окружающих, мы просто веселились, болтая обо всём.

Счастливые возвращаемся домой. Не ужиная, ни с кем не прощаясь, я иду в свою комнату. Когда Мила заходит играть – делаю вид, что сплю. А потом лежу, мучимая совестью, сжимая простынь пальцами.

Мы как-нибудь ещё поиграем, но чуть попозже.

Когда удостоверюсь, что с моей малышкой всё будет в порядке.

Засыпаю, не дожидаясь Беркута. А с утра он везёт меня в ещё одну клинику. Там его жена проходила обследование. Мы снова делаем УЗИ, и уже второй врач подтверждает, что у нас будет девочка.

В этот раз реакция… Смиренная.

Вера в лучшее стёрлась в пух и прах.

И мы вернулись домой, не говоря ни слова.

Неделя с родными пролетает незаметно. Эти выматывающие и счастливые дни быстро заканчиваются, хотя я думала, что они будут тянуться вечность.

И вот настаёт время отъезда, а противоречивые чувства возрождаются внутри.

Не хочу, чтоб они уезжали.

Но понимаю, что ещё немного – и сойду с ума.

Смотрю на них, на то, как чемоданы опускаются в багажник, и грусть накатывает.

Да, у меня есть Артур, но… Это ведь неродная кровь.

Слёзы наворачиваются. От всего.

Пусть это гормоны, но сейчас так хочется прорыдаться!

А ещё сильнее вгоняет в хандру другое. Я прикрываю маленький живот платьем в надежде, что про него забудут. Ничего не скажут.

– Солнышко моё, – бабушка успокаивающе гладит меня по голове, а из-за этого только сильнее прорывает на слёзы. – Мы скоро приедем.

– Да, приедем, – хватает Мила меня за ладони. – Совсем скоро. Ты ведь обещала!

Да, обещала. Я предложила им переезд. И, отказываясь слушать их мнение, поставила перед фактом. Мне всё равно. Я хочу, чтобы они были рядом, под присмотром. Артур всё оплатит. Только… Чуть попозже.

– А я обещаю не только тебе, – зелёные глазки загораются. Но Мила жмурится, обнимая меня, и выпаливает: – Но и малышке! Мы приедем, как только ты скажешь! Мы выберем ей имя и пойдём покупать кроватку! С балдахином!

Розовая большая кроватка в детской. Та, о которой я мечтаю каждый день. А во сне она окрашивается в красный, когда врач говорит, что наша девочка с патологиями и не выживет. И так каждую гребаную ночь, когда просыпаешься в слезах и дышишь через рот, боясь разбудить Артура звуком своих соплей.

На протяжении чёртовых двух месяцев!

Просыпаясь, я проклинала себя. Артура. Врачей. Потому что с этим ничего не сделаешь. Я узнавала насчёт болезни Беркута. Звонила знакомой, пыталась узнать больше информации. И везде неутешительные результаты. Не умрёт во время беременности – так сделает это потом.