Снежная ночь с незнакомцем - Сабрина Джеффрис Страница 53

«Дорогая Шарлотта!

Мужчины не верят, что женщины осторожны, потому что мы время от времени наблюдаем за вашими безрассудными поступками. Даже вы должны признать, что позволяете вашим чувствам доводить вас до беды.

Ваш хладнокровный рассудительный кузен

Майкл».

Элли смеялась, у нее от радости кружилась голова, когда она думала, что действительно желанна. И ей не верилось, что Мартин позволит страху за нее встать между ними.

— Я знаю, что говорю, черт тебя подери! — рассердился Мартин, отступая от нее. — Здесь, в Торнклифе, слишком опасно. — По выражению его лица она понимала: Мартин верит в то, что говорит. — То, чем я занимаюсь, — риск.

Когда он нервно заходил по комнате большими быстрыми шагами, Элли стала серьезной.

— Я это понимаю. И не прошу тебя отказаться оттого, что для тебя важно. Но твои слуги спокойно живут здесь, в то время как ты занимаешься своими экспериментами.

— Заметь, среди них нет ни одной женщины. Это сделано сознательно.

— Потому что женщины более пожароопасны, чем мужчины? — язвительно заметила она.

Мартин сердито свел брови.

— Можешь смеяться надо мной, если хочешь, но мои слуги мужчины согласны рисковать. Этого нельзя ожидать от женщины. Достаточно неудобно уже и то, что мне требуются слуги. Но когда я представляю себе несчастную горничную, умирающую потому, что не в тот момент проходила мимо сарая… — Мартин потер затылок. — Не смогу этого вынести.

— Однако тебя не пугает мысль о слуге-мужчине, умирающей жертве несчастного случая?

— Нет! — Он тихо выругался. — Ты не понимаешь. Я держу мало слуг, что снижает риск. Но жене требуется больше слуг — горничных, лакеев и няни для детей… — Он с ужасом посмотрел на нее. — Дети. Спаси меня, Боже! Можешь представить? Ты уже знаешь, как трудно уследить за ними.

— Если ты не мучаешь их своими предупреждениями о таинственном сарае и учишь их с самого начала быть осторожными, их можно контролировать так же, как всех остальных. Это могут делать и слуги. — Она вздернула подбородок. — И жена. Люди проявляют осторожность, если они понимают, зачем это нужно.

— Так же, как ты прошлым вечером.

— О, ради Бога. Да что могло с нами случиться! Ты затушил пламя, когда оно еще не разгорелось. Это я могла бы сделать и без тебя.

— Дело в том…

— Дело в том, — перебила она, — что ты ведешь себя так, как будто во всем мире не существуют опасности, но это не так. Огонь — постоянная угроза в самых лучших домах: там горят свечи и искры летят из камина. — Она отмечала каждый свой пример, загибая палец. — Люди падают с лестниц — так ты закроешь свои лестницы? Только по Божьей милости моя тетя не погибла в карете. Или то, что мы не налетели на деревья, когда кареты скользили по льду? Так ты выбросишь и кареты из своей жизни?

— Если это спасет жизнь людям, которых я люблю, то да!

И вдруг Элли поняла его страхи. В них не было ничего от разума. Это таилось в каком-то глубоко скрытом источнике.

— О, Мартин, мне так жаль.

Он недоверчиво взглянул на нее.

— Чего?

Элли подошла и приложила руку к его щеке.

— Всего. Того, что произошло с твоим братом, того, что это сделало с тобой.

Его глаза, суровые, серые как сталь, пристально смотрели на нее.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. — У него перехватило дыхание.

— Нет, понимаешь. — Элли провела рукой по пробивавшейся на его щеке щетине. Ей так хотелось успокоить его раненую душу. — Ты наказываешь себя за смерть Руперта. — Мартин закрыл глаза.

— Это никак не связано с наказанием, — проворчал он.

— Нет, связано. Ты мог бы рассказать всю историю и покончить с этими слухами. Вместо этого ты придумываешь какие-то нелепые причины, чтобы жить здесь в одиночестве. Отрезанный от всех, кто мог бы позаботиться о тебе. И это потому, что ты сам наложил на себя наказание за смерть Руперта.

— Нет, — прошептал он и попытался отойти в сторону.

Но Элли обвила руками его шею и не отпускала.

— Да, легче обречь себя на одиночество, чем признать жестокую правду, что в жизни есть опасности. Что не в твоей власти уберечь тех, кого любишь, оттого, что случается. Есть вещи, которые должны быть предоставлены судьбе. — Элли перешла нa шепот: — Твоя вина является для тебя оправданием, чтобы не сближаться ни с кем и таким образом избегать риска, что это случится опять.

— Ты не понимаешь. — Глаза Мартина; потемневшие от муки, гневно блеснули. — Я бы умер, если бы что-нибудь случилось с тобой, или нашими детьми, или…

— Я бы тоже. — Элли прижала палец к его губам. — Но выход не в том, чтобы отказаться от своей семьи, или друзей, или любви. Это только отравляет душу. Обрекая себя на эту одинокую жизнь, ты никого не спасаешь.

— Но, впуская тебя в мою жизнь, я рискую твоей безопасностью.

— Не больше, чем ты сам рискуешь собой каждый день. И пока мы будем вместе, я справлюсь с любой опасностью.

Что-то дрогнуло в его лице: