Шагай! - Хельга Петерсон Страница 53

По скромному мнению Брента, она была в полном порядке. Или почти в полном, но не было ничего такого, что не смог бы решить хороший сон. Брент взял её подбородок и приподнял.

— У тебя просто охренительно красивые синяки под глазами, — пробормотал он.

Сейчас она ткнёт его кулаком под рёбра, и будет права. Он напряг мышцы, приготовившись отразить удар… Но его не последовало.

— Ты самый ужасный, мерзкий, гадкий тролль из всех, кто мне попадался, — прошептала Эмма. Затем неожиданно потянулась вперед и чмокнула Брента в кривую ухмылку. — Зачем ты помешал мне спать?

Она отступила назад, наклонилась к распахнутой палаточной двери, взяла валяющуюся на земле бутылку, и открутила пробку. Брент с интересом проследил за её движениями.

— Чтобы ты рассказала мне про «дерево желаний».

— Я же вчера рассказывала, — сдвинула брови Эмма.

— Да?

Она плеснула воду себе в ладонь и быстро прихлопнула её к лицу.

— Да, — растёрла щёки, подбородок, спустилась на шею и небольшое декольте. Кожа заблестела от влаги. — Чем ты слушал?

Глядя, как одна большая капля стекла по виску, подбородку и шее, Брент облизал губы.

— Я не слушал, — бросил он, всё еще не отрывая взгляд от капли: та преодолела всё расстояние и впиталась в ткань водолазки.

— Ты на меня пялишься? — вдруг прозвучал вопрос.

Бренту пришлось моргнуть. Он оторвался от созерцания траектории капли и только сейчас увидел иронично вздёрнутую правую бровь.

— Да, — не задумываясь выпалил он. — Пялюсь.

— Мне нужно вылить на себя всю бутылку, как в рекламе?

— Пожалуйста.

Эмма фыркнула, хлопнула его по плечу и обошла по широкому кругу.

— Дурак, — услышал Брент.

Еще какой дурак. С молчаливым согласием он увязался следом за девушкой к «дереву желаний», беззастенчиво глядя, как покачиваются её бёдра. Много лет прошло с тех пор, как Бренту можно было вот так открыто рассматривать чьи-то бёдра. Он был женат, для него это многое значило. Конечно, со вступлением в брак в организме не отключается функция, отвечающая за симпатию к красивым женщинам, но это всегда была всего лишь симпатия, ровным счётом ничего не значащая. Замечать, но не запоминать. И после развода привычка «замечать, но не запоминать» никуда не делась.

До того, как Брент присел на тротуаре, чтобы завязать шнурки, и о него споткнулась курносая, глазастая Эмма Маршалл. Тот пинок вытолкнул его из анабиоза в жизнь.

В очередной раз ветер оживил «дерево желаний». Сотни лент зашелестели, как сухие листья, однако вблизи стал слышен еще один странный звук. Что-то вроде перезвона или тонкого лязганья металла о металл. Эмма остановилась в полушаге от украшенных веток, подняла руку и медленно провела ладонью по радуге завязок.

— Ты правда не слышал, что я о нём рассказывала? — обернулась девушка.

Брент стал за её спиной, обхватил за талию и притянул к себе.

— Правда. Не знаю, как так вышло. Что это за звон?

— Присмотрись, — Эмма откинулась назад, положив голову на его плечо.

Он вытянул шею и прищурился. На ветках терновника среди разноцветной тесьмы поблёскивали самые разные ювелирные изделия и другие мелочи из металла. В лентах путались одинокие женские серьги, цепочки с кулонами, брелок в виде индийского слона, шаманское перо… и еще много-много всяких мелочей, способных затеряться в карманах и найтись в самый неожиданный момент. Брент тихо присвистнул.

— Как в ломбарде.

— Почти, — хмыкнула Эмма. Голова на плече Брента повернулась, и он ощутил на шее короткий поцелуй. — Каждый цвет лент отвечает за отдельный вид желания, — снова заговорила девушка, согревая кожу дыханием. — Зеленый — процветание, синий — здоровье, красный — любовь. Но вместе с лентами дереву нужно оставить что-то от себя. Так что да, здесь действительно что-то вроде ломбарда.

И процветание, и любовь были очень кстати для одинокого безработного неудачника. Брент повернулся и ткнулся носом в кудрявый висок.

— Давай загадывать, — пробормотал он.

— У нас нет лент.

— Есть.

Он опустил руку в карман, захватил всю охапку и вытянул её наружу. Эмма отстранилась. Посмотрела на торчащие из кулака Брента лоскуты, глаза её округлились.

— Где ты взял?

— Срезал с шеста, — пожал плечами он. — Выбирай. Здесь есть и синие, и зеленые, и красные.

— Я вижу, но…

— Что? Никто не видел, как я их резал.

Эмма закусила губу. Очевидно разрывалась между озорным авантюризмом и чопорной правильностью. Авантюризм победил: не приклеивать же эти ленты назад, в самом деле. Осторожно, чтобы не рассыпать, Эмма вытянула из кучи три лоскута, но тут же замерла. Ленты повисли в пальцах.

— Мне нечего отдать дереву, — опомнилась она. — Всё осталось в палатке.

Такая ерунда не могла помешать осуществлению ритуала.

— Сейчас найдём.

Свободной рукой Брент хлопнул себя по бокам, потом по бедрам, и запустил пальцы в карман джинсов. Сразу нащупал маленький кругляш. Подцепил его, вытянул и поднёс к глазам.

Один фунт, профиль королевы сверкнул на аверсе.

— Держи, — он протянул монету Эмме.

Она посмотрела на него со сдерживаемой улыбкой. Но фунт забрала. Развернулась на пятках, бросила монету в прикорневое основание куста, и принялась осторожно навязывать свои ленты на переполненные ветки. Шипы терновника схватились за рукава водолазки, но Эмма легко увернулась от них.

— А ты? — обернулась она через плечо, придерживая одну ветку двумя пальцами.

В кулаке еще остались ленты. Достаточно цветов, чтобы загадать все возможные блага для кармы. Брент снова хлопнул себя по карманам в поисках подношения. Проверил джинсы, куртку. Но ничего не нашёл.

— У меня больше ничего нет, — пробормотал он. — Хотя…

Остался еще внутренний карман. И в нём кое-что должно было быть…

Металл согрел подушечки пальцев, легко лёг в ладонь, и через секунду на поверхности появился маленький золотой ободок. Белый след на безымянном пальце уже сравнялся по цвету с остальной кожей, но случилось это только недавно. Долгие месяцы обручальное кольцо напоминало о себе незагоревшей полоской.

Ленты Эммы уже были навязаны. Она полностью развернулась к Бренту, и её зеленый взгляд замер на его раскрытой ладони.

— Это-о… — неуверенно протянула она.

— Кольцо, — коротко кивнул он. — Хотел зашвырнуть его в Ломонд, но забыл.

Давно пора было от него избавиться. Одно время Брент даже хотел спустить символ любви и верности в унитаз, но побоялся, что испортит канализацию, поэтому засунул кольцо в какой-то карман и забыл, в какой. А потом оно вывалилось непонятно откуда, когда Брент собирал вещи в поход. Опаздывая на автобус, он спрятал кольцо во внутренний карман куртки, решив, что в походе уж точно избавится от него.