Домик номер шестнадцать - Наталия Романова Страница 53

  Альбина проснулась, потянулась, перекатилась на живот, лениво обвела комнату взглядом. Она почти перестала удивляться, просыпаясь здесь, в мансарде старого фонда Санкт-Петербурга, с видам на крыши. И её по-прежнему, как и в первый раз, завораживал этот вид, как днём, так и ночью, когда видна только подсветка уличных фонарей, да светятся окна домов. Красиво.

  Иногда дни идут один за другим, утро сменяет вечер, приходит ночь, а ничего не происходит. Один бесконечный день. А иногда события стремительно сменяют другу друга - декорации, люди, слова, всё сливается в бесконечное вращающееся колесо, как на аттракционе, так, что ни остановиться, ни подумать не получается. Именно на такой аттракцион попала Альбина.

  Казалось бы, во время болезни время замирает, а у Альбины всё наоборот. Три, почти четыре недели, проведённые в больнице, тянулись бесконечно долго, особенно когда Альбина почувствовала себя здоровой и полной силой. Она могла сама ходить по отделению, спускалась на первый этаж за водой или журналами. У неё был нормальный аппетит, её не тошнило бесконечно. Так же она вполне могла читать, писать, переводить, почти без ущерба для самочувствия, так что приступить к работе могла в любой момент. Только никто ей работать не давал, воду и журналы приносили в палату, а за питанием следили так, будто она несмышлёный младенец.

  Не говоря о том, что у Альбины не было и часа за эти недели, когда бы она осталась одна. Мама и Миша сменяли друг друга, как часовые почётного караула. Иногда пост занимала Нелли Борисовна, а то и вовсе Идида Яковлевна! Альбина, имея две здоровые руки, две ноги и одну, пусть и повреждённую, но ясную голову, чувствовала себя беспомощным котёнком. Отпусти – пропадёт!

  Ох и злилась Альбина на окружающих и себя. Хорошо ещё, Роза послушала и уехала достраивать свою драгоценную спортивную базу. Радости Альбины не было предела, когда она узнала о том, что скоро станет тётей. Роза беременна! Если бы Альбина могла в тот момент, она бы подскочила до потолка, но получилось только привстать с подушки и тут же шлёпнуться обратно от слабости, которая тогда ещё мучала её. Повезло всё-таки Розе с Матвеем Розенбергом. По меркам Альбины – скучноватый он мужчина, но Розе в самый раз, кто-то должен удерживать деятельную натуру сестры от бизнес-баррикад и штурмов высот капитализма. Тем более – сейчас, когда она готовится стать мамой.

  К концу своего заточения, а именно так воспринимала нахождение в больнице Альбина, она была готова кусаться и визжать, чтобы её выпустили на свободу и дали работу, хоть что-нибудь. Она была готова на низкооплачиваемый, неквалифицированный труд, волонтёрство, операцию по спасению синих китов, лишь бы не проводить свои дни в бездействии. Беда в том, что её главный надзиратель, Михаил Розенберг, был категорически не согласен с желаниями Альбины и методично мешал их воплощению в жизнь.

  Положа руку на сердце, Альбина была согласна со всеми доводами родных, мамы и Виктора, даже с Мишей она была согласна, но легче от этого не становилось. И чем здоровее себя ощущала Альбина, тем тяжелее ей было.

  К тому же, она безумно скучала по Олесе. За пять лет жизни дочки было едва ли пара месяцев, когда Олеся не находилось рядом с мамой, и Альбина никак не могла перестать беспокоиться о дочке, переживать о занятиях, здоровье, настроении, успехах, ошибках, обо всех радостях и горестях, из которых состоит жизнь маленького человека.

  Немного утешало то, что Олеся проводила время в хорошей компании, за её занятиями тщательно следили и режим дня не нарушали. Да и за Луиджианой Бриджидой был уход. Надо же, собачке всего-то несколько месяцев, а Альбина привязалась к ней всем сердцем. Забылось, что выбирался щенок скорее из вредности. Только как не полюбить это мохнатое, искренне любящее существо! Невозможно!

  Когда пришло время выписки, Альбина обрадовалась, лично собрала вещи, долго разговаривала с лечащим врачом. Альбине ещё предстояло принимать лекарства и наблюдаться у врачей, приложить усилия, чтобы авария не обернулась последствиями для здоровья в будущем. Ей очень повезло, что обошлось без осложнений, настолько повезло, что один раз заглянул врач-реаниматолог, который принимал её, тот, что спас ей жизнь. Альбина его совсем не помнила, растерялась, приняла за нового дежурного врача, и только когда врач вышел, Михаил с улыбкой рассказал, кто приходил. И добавил, что реаниматологи редко навещают своих бывших пациентов лично.

  Внимательно выслушав все советы, записав их для памяти, которая порой ещё подводила, пообещав строго следовать рекомендациям, Альбина сидела на кровати и ждала Виктора или маму, чтобы ехать домой.

  Наконец-то!

  Она попала в больницу, когда лежал снег, а сейчас на улице шёл дождь и светило солнце. Не типичная, яркая весна для Петербурга. Ещё полтора месяца, и распустятся листья на деревьях, газоны покроются сочной зеленью, яркими тюльпанами, а на улицах появятся вазоны с разноцветными петуньями. На самом деле Альбина и сама бы добралась домой, не так уж и далеко находится больница, а такси работает исправно. Но пообещала маме не двигаться с места и теперь покорно ждала. Приехал не Виктор, а Михаил.

  Альбина улыбнулась зашедшему мужчине. Влажные с улицы волосы курчавились сильнее обычного, попал под дождь. Бросил свою Тойоту, не нашёл парковочное место рядом, и вот результат.

  Спортивный джемпер Келвин Кляйн и джинсы, значит, с утра не был в офисе и не собирается. До чего же красивый мужчина! Глаз не отвести! Альбина оглядела зашедшего с ног до головы. Хорош! Но в этом ли дело. За прошедший месяц Альбина видела Михаила и не в столь презентабельном виде, а уж какой он видел её, Альбина не думала из чувства самосохранения, иначе придётся распрощаться с остатками любви к себе.

  Дело в том, каким по-настоящему родным стал Миша за этот месяц. Альбина не помнила, чтобы хотя бы один мужчина настолько проникал под кожу, селился в мыслях, кажется, был в каждом вздохе, окутывал собой. Даже Поплавский, будучи мужем и отцом её ребёнка, в самые лучшие их времена был словно в стороне от Альбины. Она всегда была сама по себе, а он – сам по себе. С Мишей всё стало по-другому, это приводила в восторг.

- Привет, милая, - Миша сделал несколько широких шагов и оказался на кровати, рядом с сидевшей Альбиной. – Соскучился, - проговорил до того, как поцеловать. Легко, в краешек губ, то ли дразня, то ли сдерживаясь. – Жду не дождусь, когда утащу тебя в свою пещеру под крышей, - он шептал, не отрывая губ от губ Альбины.

- Может быть, я навещу тебя, о, мой пещерный человек, - хихикнула Альбина. Очень глупо и очень счастливо.

  Она имела полное право быть счастливой. Её выписывают. Она любит. Она любима. Её родные живы и здоровы. Она жива, в конце концов. Она – Счастлива. С заглавной буквы.

- Я тут подумал… - Миша отсел, всего сантиметров на десять, а Альбине показалось, что на бесконечность, настолько не хватало тепла его тела. – Может быть, отпустим твою маму, справимся сами.