Шипы и лепестки - Нора Робертс Страница 53

— И не будешь спрашивать, чем, черт побери, я его набила?

— Если честно, я думал, он гораздо тяжелее.

— Я себя сдерживала. Да, я не спросила, когда тебе завтра вставать.

— Часов в восемь. Не слишком рано.

Эмма ухватила Джека за свободную руку и помахала их сцепленными руками.

— Я расплачусь за твое гостеприимство и приготовлю завтрак. Если у тебя найдется, из чего готовить.

— Может, и найдется.

Они поднялись к задней двери его квартиры над офисом.

— Легче жить, если живешь и работаешь в одном месте, правда? Хотя иногда мне кажется, что без четкого разграничения мы в конце концов станем работать слишком много. Мне нравится это здание. В нем чувствуется характер.

— Я влюбился в него, — признался Джек, отпирая дверь.

— Оно тебе подходит. Характер и традиция снаружи, чистые линии и сбалансированное пространство внутри, — сказала Эмма, входя в кухню.

— А я все пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить свои впечатления о вашем футбольном шоу.

— Боюсь, завтра квадрицепсы так будут болеть, что я еще пожалею о своем порыве.

— Думаю, твои квадрицепсы выдержат. Я не говорил тебе, что спортсменки — моя слабость?

Эмма прошла с ним через всю квартиру в спальню.

— А зачем? Я знаю обе твои слабости — спорт и женщины.

— Объедини их, и я конченый человек.

— И раб женского удара «ножницами». — Эмма приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. — Ты еще не видел меня в футбольной форме.

— Ты ее сохранила?

Эмма рассмеялась, закинула чемоданчик на кровать, расстегнула молнию.

— Вообще-то сохранила.

— Здесь?

— Боюсь, что нет. Но я захватила… — Эмма вытащила из саквояжа что-то очень воздушное, очень короткое, очень черное. — Если тебя эго заинтересует.

— Думаю, день закончится так же идеально, как начался.

Утром Эмма сделала французские тосты и превратила ломтики яблока в нечто хрустящее и умеренно сладкое.

— Потрясающе. Гениальная флористка, непревзойденная футболистка и кухонная фея.

— Я очень разносторонняя. — Эмма сидела напротив него в алькове, служившем столовой. По ее мнению, здесь не хватало цветов, дерзких и ярких, в медной вазе. — Но теперь у тебя нет яиц и осталось очень мало молока. Я сегодня поеду в магазин. Если хочешь, я и тебе могу что-нибудь купить.

Наступила короткая, но красноречивая пауза. Джек явно не хотел ее помощи.

— Нет, спасибо. Я сам собирался на днях пополнить запасы. Как поживают твои квадрицепсы?

— Замечательно. — Эмма приказала себе не делать проблему из его нежелания позволить ей купить чертову коробку яиц. — Видимо, железный эллиптический ублюдок справляется со своей работой. А ты как поддерживаешь форму?

— Хожу в спортзал три-четыре раза в неделю, играю в баскетбол, примерно так.

Эмма прищурилась и сердито уставилась на него.

— Держу пари, тебе это нравится. Спортзал.

— Да, нравится.

— И Паркер нравится. По-моему, вы оба больные.

— Поддерживать форму — болезнь?

— Нет, болезнь — любовь к этому процессу. Я занимаюсь на тренажерах, но я считаю это неприятной работой, обязанностью, необходимым злом. Как брюссельская капуста.

В его глазах замелькали веселые искорки.

— Брюссельская капуста — зло?

— Естественно. Все это знают, даже если не признаются. Маленькие зеленые шарики зла. Точно как приседания — вид пытки, изобретенный людьми, которым приседания ни к чему. Ублюдки.

— Твоя философия фитнеса и полезного питания меня завораживает.

— Моя честность тебя завораживает. — Эмма с наслаждением допила кофе. — Во всяком случае, летом я смогу плавать в бассейне. Это и полезно, и весело. Ну, ты принял душ, пока я надрывалась ради тебя у горячей плиты, теперь моя очередь. Я быстренько, я тебя не задержу. — Она взглянула на электронное табло той самой горячей плиты. — Честно, я быстро.

— А… послушай, можешь не спешить. Просто захлопни дверь, когда уйдешь.

Эмма довольно улыбнулась.

— Тогда я сначала выпью еще чашку кофе.

Она не спеша выпила кофе, потом так же не спеша приняла душ. Завернувшись в полотенце, втерла в кожу крем, открыла увлажняющий лосьон для лица…

Когда она занялась макияжем, в ванную комнату вошел Джек. Эмма увидела в зеркале, как его взгляд остановился на ее тюбиках и баночках, расставленных на полке, успела заметить мелькнувшее в его глазах недовольство… и почувствовала укол в сердце.

— Я ухожу. — Он нежно провел ладонью по ее влажным волосам, таким же нежным был поцелуй. — Увидимся сегодня?

— Конечно.

Оставшись одна, Эмма закончила макияж, высушила волосы. Оделась, собрала свои вещи.

А потом вернулась в ванную комнату и яростно чистила раковину и полку, пока не уничтожила все следы своего пребывания в его личном пространстве.

— Не паникуй, Джек, — пробормотала она. — Все чисто. Все твое.

Уходя, она оставила на его кухонном столе записку:

Джек, я забыла, что занята сегодня вечером. Созвонимся. Эмма.

Ей просто необходима была передышка.

Эмма дернула заднюю дверь, убедилась, что замок захлопнулся, и с саквояжем в руке спустилась к машине. Сев за руль, она щелчком открыла мобильник и позвонила Паркер.

— Привет, Эмма. Я на другой линии с…

— Я быстро. Мы можем устроить сегодня девичник?

— Что-то случилось?

— Ничего. Правда ничего, мне просто необходим девичник.

— Дома или куда-нибудь поедем?

— Дома. Я не хочу никуда ехать.

— Я все устрою.

— Спасибо. Я приеду через пару часов.

Эмма захлопнула мобильник-раскладушку.

Подруги. Мои лучшие подруги. Они никогда не подведут.