Ночь в Шотландии - Карен Хокинс Страница 53

Письмо Майкла сестре Мэри из каравана, направляющегося в пустыню Сахара:

«Моя новая помощница наконец показала свои клыки. Я знал, что это неизбежно, ибо невозможно путешествовать по миру с женщиной и не познакомиться с ее самыми худшими сторонами. Несколько недель я ждал, желая увидеть насколько у мисс Джейн Смайт Хотон длинные клыки, так как она слишком хорошо их прячет.

Самое странное, что она обвиняет меня в безудержной угрюмости. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более нелепое?»

Не обращая внимания на слабый солнечный свет из парка, Ангус просматривал свой последний документ для Королевского общества, держа рядом с ним старинное золотое ожерелье.

Спустя несколько долгих мгновений он вздохнул, положил бумагу и ожерелье на стол и посмотрел на кузена, сидевшего рядом за столом размером поменьше.

— Нисон, ты, когда рисовал золотое ожерелье, неправильно изобразил положение лапы льва.

Нисон с удивленным видом подошел, чтобы посмотреть ожерелье и рисунок.

— Я даже не заметил, — пожал он плечами.

— А это что? — нахмурился Ангус.

— Это чернильная клякса, — ответил Нисон, взглянув туда, куда указал граф.

— Ты знал, что там клякса, и все равно представил работу.

Ангус бросил на кузена жесткий взгляд, и тот покраснел.

— Я не думал, что это имеет значение.

— Это имеет значение.

Ангус несколько раз переводил взгляд с ожерелья на рисунок, потом взял работу Майкла Херста, представленную на том же собрании менее шести месяцев назад. Статья как всегда была написана с блеском, но теперь Ангус обратил внимание на рисунки, сопровождавшие ее. С первого взгляда становилось понятно, что эти рисунки намного превосходят работу Нисона. Все было прорисовано до мельчайших подробностей, абсолютно точно, с соблюдением всех пропорций.

Под рисунком стояла подпись художника — М. Херст.

Ангус всегда считал, что это подпись Майкла. Но ведь это могла быть и Мэри? Неужели она говорила правду?

— На будущее, — Ангус отодвинул работы в сторону, — я хочу, чтобы ты уделял больше времени работе с рисунками. По крайней мере они должны быть точными, и, пожалуйста, никаких клякс.

— Я не знал, что рисунки играют такую важную роль, — с едва заметным раздражением ответил Нисон.

— Я тоже не знал, но, видимо, они бросают тень на мою работу.

О да, слова Мэри задели его за живое. Мисс Удача знала, как его зацепить. Если бы она позволила себе резкое замечание относительно его одежды, внешности или даже замка Нью-Слэйнс, Ангус просто не отреагировал бы на это. Но поставить под вопрос качество его работы? Это был уже другой уровень критики.

— Хотя это, конечно же, несправедливо, но я думаю, что работа может считаться… э-э… — Ангус пытался подобрать слово, — слабой, — сказал он начистоту, — если качество иллюстраций, дополняющих ее, никуда не годится.

— Кто тебе это сказал? — упрямо поджал губы Нисон.

— Наша гостья, перед тем как я приказал ей удалиться в свою комнату.

«И после того, как я поцеловал ее… опять», — мысленно добавил Ангус.

Но думать об этом не имеет смысла. Это всего лишь кратковременная оплошность, о которой он моментально пожалел и настроился самым решительным образом больше никогда ее не повторять.

Он, конечно, уже давал себе такое обещание в отношении мисс Удачи и не смог его сдержать. Но на этот раз она умудрилась рассердить его настолько, что он верил: у него больше не возникнет проблем держаться от нее подальше.

Чертовка, зачем она только влезла… Взгляд Ангуса упал на кажущийся теперь сырым рисунок, иллюстрировавший его статью, и он с раздражением отбросил его в сторону.

Этот поцелуй хотя бы заставил замолчать вздорную женщину, а это уже немало. Теперь, если бы только Ангус смог убедить себя, что этот поцелуй стоил того ужасного томления, которое оставил после себя…

И страстного желания, которое испытывал Ангус. Он не мог уснуть, не представляя себе обиженно поджатых губ Мэри и роскошных изгибов тела, мягко уступавшего ему во всех видах плотских утех. Эти мысли не давали ему спать, Ангус задыхался, страстно мечтая — о том, о чем лучше не следовало.

— Мне кажется странным, что ты теперь так внимательно относишься к рисункам. — Нисон хмуро смотрел на свою работу, которую Ангус отбросил в сторону. — Прежде ты почти не смотрел на них.

— Я виноват. Следовало быть более аккуратным, но меня слишком увлекало само исследование.

— Значит, что-то изменило твой подход к делу. Или, точнее сказать, кто-то?

В голосе молодого человека, несомненно, прозвучали нотки обвинения.

— Да, черт возьми! Она оказалась права. И мне это не нравится точно так, как и тебе. — Ангус сурово посмотрел на кузена. — Подумай, как часто мы смотрим на иллюстрации, чтобы понять сложное описание в тексте.

— Ну может, один-два раза…

— Чепуха! Десятки раз, а может, и больше. Детали, представленные в рисунках, не всегда можно уловить посредством словесного описания. Эти детали — кусочки головоломок, которые мы все пытаемся собрать вместе.

— Если другие коллекционеры действительно захотят узнать об артефакте больше, — с гримасой на лице начал Нисон, — они прочтут твою статью и возьмут описание оттуда. Кроме того, ты никогда не хочешь делать рисунки по-настоящему интересных предметов, как, например, те золотые серьги с рубинами из старой Александрии.

— Они не существенны.

— Ангус, как ты можешь такое говорить? Это золото и рубины! Они представляют очень большую ценность.

— Они были не такие старинные, чтобы представлять ценность для настоящего коллекционера.

— Но качество камней…

— Нисон, речь идет не о побрякушках, которые можно купить в любом ювелирном магазине Лондона! Речь идет об изучении древних культурно жизни древних народов и попытке понять, кем они были и… — Ангус потер лоб. — Ты что действительно ничего не понимаешь?

— Возможно, твои исследования получили бы более высокое признание, если бы ты отыскал побольше таких предметов, как эти серьги, — с мрачным видом заявил Нисон. — Мы могли бы продать их и…

— Черт возьми, Нисон! Мы уже слишком много раз затевали этот разговор. Ты не осознаешь важности истории.

— А ты не понимаешь истинной стоимости предметов, которые появляются в этом доме! Люди присылают тебе вещицы, которым почти нет цены, и если за ними не стоит какой-нибудь истории, ты остаешься равнодушным. Во всем!

— Нисон, ты должен понять…

— Нет, не должен. В отличие от тебя я не прячусь в этом заплесневелом старомодном замке. Я — часть реального мира, и тебе повезло, что я здесь…