Неудержимое желание - Сюзанна Энок Страница 53

Так я в порок вменю ей добродетель,

И незапятнанность ее души

Погубит всех.

У. Шекспир. Отелло. Акт II, сцена 3 [15]

Амелия сидела в утренней гостиной, вышивая на уголке носового платка хорошенький цветочек. Ее мать писала письма, сидя за письменным столом, и, как она знала, отец находился в своем кабинете, притворяясь, что занимается счетами. Принимая во внимание важность этого дня, Амелия была уверена, что выглядит удивительно спокойной. Сегодня ради такого события она надела голубое муслиновое платье, скромное, но очень милое, которое выгодно подчеркивало цвет ее глаз и кремовый оттенок шеи и обнаженных рук. Двойная нитка жемчуга на шее, пожалуй, была излишней для ленча, но она хотела напомнить Тристану Карроуэю, что именно она привнесет в их брак.

Он был прав в одном: официальное предложение казалось более приятным, чем брак поневоле ради спасения ее репутации. И ее родители теперь могут сказать, что виконт Дэр приехал к ним, а не она заманила его в ловушку. Ну, может быть, она и обхитрила его, но не обязательно об этом должен кто-то знать.

Часы за ее спиной пробили четверть часа, и она затаила дыхание. Нельзя было сказать, что Амелия волновалась, скорее она сгорала от нетерпения. Девушка потратила несколько недель на достижение своей цели, и награда за ее усилия должна была вот-вот появиться у парадных дверей и сделать ее виконтессой.

Внизу по улице проезжали экипажи, проходили люди, но она почти не замечала шума. Она не ожидала, что он появится рано, он сказал в час.

Она так и сообщила родителям.

Как бы там ни было, они были взволнованы не меньше, хотя и старались не упоминать о том, чего все ожидали. Самым главным было соблюдение этикета, и ни один из ее родителей не произнесет слова «брак» раньше, чем это сделает Дэр. Но они, как и Амелия, знали, что, когда ленч закончится, она будет помолвлена.

Когда около часа дня кто-то осторожно постучал в ее дверь, Джорджиана подумала, что это тетя Фредерика принесла ей чашку травяного чаю.

— Пожалуйста, уйдите, — сказала она, раскачиваясь в кресле-качалке и прижимая к груди диванную подушку. Ей, вероятно, придется выбросить ее, она совсем промокла от слез.

— Миледи, — услышала она голос Мэри, — лорд Дэр с братом желают вас видеть.

Джорджиану словно ударили.

— Скажи лорду Дэру, что я не желаю его видеть!

Будет невозможно избегать его в Лондоне, ведь они оба принадлежали к одному и тому же обществу. Нет, на этот раз она уедет домой в Шропшир, что ей следовало бы сделать давно. Там она никогда не встретит Дэра.

В дверь снова постучали. Вошла служанка.

— Миледи, он настаивает, что они с братом должны поговорить с вами.

Она удивилась, не понимая, которого из братьев он притащил с собой. Вероятно, Эдварда, поскольку знал, что она питает к мальчику слабость. Но она не позволит ему таким образом вымолить прощение. То, что он совершил на этот раз, было более чем непростительно.

— Скажи ему нет, Мэри.

— Да, миледи, — неуверенно ответила горничная.

Когда Мэри вновь появилась у двери, ее голос дрожал от волнения:

— Он не хочет уходить, леди Джорджиана. Не позвать ли Гилберта и Хэнли?

Джорджиана с удовольствием посмотрела бы, как Дэра выводят из Хоторн-Хауса дюжие конюхи. Но сказать ему в лицо, чтобы он оставил ее в покое и никогда больше не приходил, доставило бы ей не меньшее удовлетворение.

— Я сейчас спущусь.

Поднимаясь с кресла, Джорджиана дрожала всем телом. Ноги словно налились свинцом, и каждый шаг давался ей с трудом. Мэри с встревоженным видом следовала за ней по пятам. Джорджиана, надеясь, что глаза у нее не очень красные и опухшие, открыла дверь гостиной, готовая произнести что-то ужасное и решительное, и… забыла все слова.

Возле двери стоял Тристан с синяком на лице. Брэдшо с заплывшим, почерневшим глазом и разбитыми в кровь распухшими губами сидел на диване. Когда она вошла, мужчины не смотрели друг на друга.

— Джорджиана, — мрачно сказал Тристан, — уделите мне одну минуту, а потом делайте что хотите.

— Вы полагаете, лорд Дэр, — ответила она, пораженная сухим, деловым тоном Тристана, и закрыла дверь перед носом у Мэри и Паско, — что заслуживаете минуту? Я так не думаю.

— Хорошо. Тогда, пожалуйста, дай минуту Брэдшо.

Его взгляд, брошенный на брата, был полон гнева, что еще больше удивило ее. Она никогда не видела в их отношениях ничего, кроме теплоты и ласковой заботы.

Брэдшо встал.

— Вчера в клубе «Уайте» я записал пари в книгу, — сказал он тем же безжизненным тоном, что и его брат, — спор шел о том, на ком женится Тристан. Мне показалось это забавным. Он о пари ничего не знал. Признаюсь, — он потрогал разбитые губы, — он был ужасно расстроен, когда узнал, что я натворил. Джорджиана, я прошу прощения, если чем-то обидел вас. Я этого не хотел.

Слеза скатилась по ее щеке, и она смахнула ее.

— Он подбил вас на это? — спросила она, стараясь не смотреть на Тристана.

— Он заставил меня поехать сюда. Сказал, что, если не поеду, он вышвырнет меня вон. — Брэдшо отвел глаза и сердито посмотрел на Дэра. — А кроме этого, нет, он меня ни на что не подбивал.

— Джорджиана, — горячо заговорил Тристан, — раньше я был идиотом, но, надеюсь, ты понимаешь, что я никогда бы не сделал ничего подобного. Я усвоил свой урок.