Мурка, Маруся Климова - Анна Берсенева Страница 53

– По природе своей. Ну что мне было мимо проехать? Не пришлось бы теперь слезу ребенка утирать.

– Мне не надо... ребенка...

Маруся поспешно поводила ладонью по лицу, вытирая слезы. Видимо, эффект от этого получился какой-то не такой, которого она ожидала. Во всяком случае, ее собеседник расхохотался так, что чуть не выпустил руль.

– Я тебе ребенка и не предлагаю, – сквозь смех проговорил он.

– А почему вы смеетесь? – шмыгнула носом Маруся. – Что такого уж смешного?

– В зеркало глянь-ка. – Он протянул руку и откинул перед нею кожаный щиток, на котором было закреплено маленькое зеркальце. – Ну как?

Такого эффекта Маруся, что и говорить, не ожидала! Из зеркальца на нее смотрело нечто, что и язык не поворачивался назвать лицом: все в фиолетовых кругах и дорожках, шмыгающее, распухшее, размазанное-перемазанное... Ахнув, она снова прижала руки к этому немыслимому лицу. Ей хотелось немедленно выскочить из машины и утопиться в первой же придорожной луже.

– Остановите, пожалуйста! – попросила она, боясь взглянуть в его сторону.

– Зачем? – поинтересовался он.

– Я хочу... А куда вы меня везете? – наконец спохватилась она.

– Тебя никуда. Я по своим делам еду.

– Я, значит, вам низачем же не нужна, да? – осторожно спросила она.

– Абсолютно не нужна.

Маруся чуть слышно вздохнула при этих словах. И это не был вздох облегчения... То есть, конечно, хорошо, что он не собирается затащить ее на ближайший чердак и изнасиловать, но то, что она ему абсолютно не нужна, все-таки немножко обидно. Ну да чему удивляться? С такой-то фиолетовой физиономией!

«Да хоть бы и не с фиолетовой, – тут же подумала она. – Кому ты можешь понадобиться? Разве что милиционерам на остановке, да и то в качестве бесплатной обезьяны».

Видимо, эти размышления сразу проступили на ее лице даже сквозь размазанный грим.

– Не плачь, – сказал ее зеленоглазый собеседник. – Я злодея победил, я тебя освободил и теперь, душа-девица, на тебе хочу жениться.

– Как жениться?.. – растерянно пробормотала Маруся.

Он снова засмеялся.

– Да не бойся ты! Просто я теперь детскую психологию активно осваиваю. А детям надо же сказки рассказывать. Вот я тебе про Муху-Цокотуху и рассказываю. Не знаешь, что ли, такую сказку?

Сказку про Муху-Цокотуху Маруся, конечно, знала. То есть не «конечно»: она впервые прочитала ее только в восемь лет, когда Сергей привез ей целый ворох сказок – Андерсена, Чуковского, братьев Гримм. До этого детских книжек в доме не было вообще. Мама говорила, что из ребенка не надо с рождения делать идиота, а надо, как Цветаева своей дочке, читать ему нормальные книги. Названия этих книг Маруся теперь позабыла, помнила только «Опавшие листья» Розанова, которую мама дала ей сразу, как только она научилась читать. Видимо, именно эту книгу давала своей дочке Цветаева.

Так что «Муха-Цокотуха» попалась ей, конечно, поздновато. Наверное, потому Маруся и не узнала строчки из нее.

– Про Муху-Цокотуху я знаю, – улыбнулась она. – А вы милиционер?

– С чего ты взяла? – удивился он.

– Ну, где какое отделение, знаете... И удостоверение им показали.

– А!.. Да мало ли что я им показал. Нахальство второе счастье. Во всяком случае, когда имеешь дело с определенным типом сознания. А ксива у меня с прежних времен осталась. Я когда-то при большом начальнике балду пинал, он мне и сделал как раз на такой случай – ментов пугать. А где какое отделение, почему же мне не знать? Я тут поблизости вырос.

У него не только рука была легкая, он и говорил с нею так легко, как будто знал ее всю жизнь. И ей было с ним так легко, как будто она знала его всю жизнь. Это было так удивительно! Хотя он и выглядел довольно молодым, вряд ли старше двадцати пяти, но очень уж отличался от нее – зареванной, некрасивой, такой, которую сам же принял за несмышленого ребенка.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Мария. – Она не стала говорить, что ее зовут Маруся Климова. Не хватало после детской сказки выслушать еще и песенку про Мурку! Но по его лицу все равно мелькнула улыбка. – Имя тоже смешное? – спросила Маруся.

– Нет, просто вспомнил... У меня однокурсник был, русскую литературу пришел сдавать, его спрашивают: о чем поэма Маяковского «Про это»? Он уверенно отвечает: конечно, про эротику. А процитируйте, просят, в таком случае пару строк, раз вы так хорошо знаете содержание. Он думал-думал и процитировал: «Мария, дай!» Я с тех пор так на это имя и реагирую. По-дурацки. Ну, успокоилась? – Маруся поймала его взгляд в водительском зеркальце; глаза смеялись. – Меня зовут Матвей. – И, заметив, что она вздрогнула, он спросил: – А теперь что такое?

– Нет, ничего, – виновато улыбнулась Маруся. – Просто мне... не очень нравится это имя! – выпалила она.

– Ничего не поделаешь, уж какое есть. Я приехал.

«Тойота» легко влилась в узкий промежуток между двумя другими машинами и как вкопанная остановилась у тротуара. За окном высились «книжки» Нового Арбата. Маруся только теперь заметила, куда ее привезли. До сих пор она то ли не смотрела в окно, то ли смотрела, но почему-то не замечала, что там, за окном, происходит.

Она поводила ладонью по дверце, пытаясь понять, как ее открыть.

– Подожди-ка ты меня лучше в машине, – сказал Матвей. – Я на полчаса отлучусь, не больше. Потом домой тебя отвезу. А то вид у тебя очень уж... привлекательный. – Лихие искры снова заплясали в его глазах. – Ты где живешь?

– На Цветном бульваре, – вздохнула Маруся. – В цирке.

«Сейчас тоже про обезьяну скажет», – мелькнуло у нее в голове.

– Елки-палки! – воскликнул он. – А я-то думаю, где тебя видел! Так-то проездом, из машины, и не узнал, а тут смотрю, глаза знакомые. Наука умеет много гитик!

И тут Маруся тоже вспомнила, где видела этого Матвея, и удивилась только одному: что не узнала его сразу. Конечно, общаясь с милиционерами на остановке, она была испугана, растерянна, но все равно – как можно было не узнать такие лихие искры в таких глазах?

– Ой!.. – воскликнула и она. – А я вас тоже не сразу... У вас такая красивая подруга! – Что и говорить, умением сказать что-нибудь умное и кстати Маруся не отличалась. Понятно же, любой мужчина обидится, что его запомнили только по красивой подруге. – То есть вы тоже... В общем...

Продолжение фразы получилось не умнее, чем начало. Но Матвей не обратил на это внимания.

– Посиди, посиди, – сказал он. – Ключ я оставлю. Если захочешь закрыться, нажмешь вот на эту кнопку. В бардачке бутылка воды есть, можешь умыться. Хотя вообще-то и так неплохо. – Он подмигнул ей и за мгновение до того, как захлопнуть за собой дверцу, добавил: – Подумай пока о чем-нибудь хорошем.

– Как бабочки летают! – крикнула ему вслед Маруся.