Стафф - Лаура Граф Страница 52

– А тебя даже спасать некому! – Анна прошла мимо Кристины.

Девушка запаслась всем необходимым и вбежала в комнату Вадимовой, которая к тому времени уже сидела за туалетным столиком переодетая в ночной пеньюар и разглядывала свою опухшую челюсть.

– Быстро лед! – приказала Юлиана девушке.

«Можете приложить свое сердце! Оно холоднее льда», – подумала Анна и протянула женщине спасительный лед.

– Я могу поехать за мазью в аптеку… – полушепотом предложила Анна.

– Альберт все принесет.

Юлиана взглянула на Анну через отражение в зеркале. Уловив сочувствие в ее взгляде, хозяйка приняла надменный вид, вскинув подбородок.

– Можете идти, но никому ни слова, иначе я вас уволю и глазом не моргну!

– У нас есть договор, который закрывает нам рты, хотя я и не стремлюсь его открывать.

С языка девушки уже был готов сорваться новый дерзкий ответ, но поняв, что женщина просто заняла оборонительную позицию, не желая, чтобы ей сочувствовали, тем более прислуга, Анна молча кивнула и покинула комнату.

После разыгравшейся семейной драмы Константин практически не появлялся дома, а если и появлялся, то исключительно для того, чтобы покопаться в своем кабинете, перебрать документы и переодеться. Детям он не уделял должного внимания – впрочем, как обычно. Юлиана общалась с супругом сквозь зубы, перекидываясь малозначительными, сухими репликами за столом в тех редких случаях, когда он все-таки снисходил до обеда или ужина в своем же собственном доме.

После той ночи Вадимова тоже очень часто отсутствовала дома, оставляя детей целиком на попечении Виктории, которая, пользуясь более или менее полной свободой, стала позволять себе некие привилегии в отношении воспитания детей – например, могла повысить голос на Даню или Лизу. Поначалу дети не воспринимали ее серьезно, но, как только повелительный тон стал граничить с резкими встряхиваниями за шиворот, положение Виктории чуть изменилось и они стали более внимательны к ее запретам.

Маша больше не показывалась в доме Вадимовых, а заменявшая ее Света пыталась выяснить причину их конфликта. Однако все ее попытки разбивались о нежелание Юлианы что-то разглашать, ведь меньше всего на свете она хотела обнажить перед кем бы то ни было свое уязвленное женское самолюбие. Женщина частенько стала возвращаться домой под утро и позволяла себе то, чего раньше ни при каких обстоятельствах не допустила бы: один бокал вина за обедом перерастал в несколько, а потом и вовсе стал измеряться бутылками в обед и перед сном.

Видя такое положение дел, стафф стал задаваться вопросами, ответы на которые могла дать Анна.

– Что здесь происходит, Абашева? – спросила у нее как-то Ксения, окружив вместе с Гулей и Любой, не давая ей возможности к отступлению и сопротивлению.

– Я не знаю! – пожала плечами Анна, ничуть не убедив этим своих коллег.

– Все ты знаешь! Батлер – твой дружок! Уж тебе-то и не знать! – фыркнула Ксения.

– Девочки, я правда ничего не знаю, – солгала Анна, мысленно произнося молитву о прощении «Гореть мне в пламени за ложь».

– Ладно, сделаем вид, что поверили тебе, – отступила Люба.

– Наверняка дело в измене Константина. Не просто так он стал редко появляться дома, – задумалась Гуля.

Анна улыбнулась. Она и не сомневалась в прозорливости девушки, да и ситуация вполне логичная при уровне дохода и положении Константина. Вряд ли кто-то из стаффа верил в его добродетель, но чтобы с подругой жены – это уже совсем другая история, о которой Анне не хотелось распространяться. Мысли об этой ситуации не давали девушке покоя, и однажды она озвучила их Альберту:

– Что же с ними будет? Неужели они разведутся?

В этот момент батлер посмотрел на нее так, что девушка почувствовала себя полной дурой.

– Все не так просто… Им невыгодно расходиться: слишком огромное имущество, чтобы затевать дележку, хотя, по сути, очень многое принадлежит Константину. Да и светская тусовка может изгнать Юлиану из своего круга, как только она перестанет быть женой Константина!

– Но ведь Юлиана сама из обеспеченной семьи.

– Она была не так богата и знаменита, как Константин. Фактически в свет ее вывел он. И своим положением она обязана именно ему. А светские ряды очень жестоки, это как на войне: один промах стоит тебе места в первых рядах. Выйти же из первых рядов для Юлианы смерти подобно.

– Нда… теперь для Маши закрыта дверь этого дома, – вслух произнесла Анна свою мысль.

– Абашева, я был лучшего о вас мнения. Не разочаровывайте меня, – пошутил Альберт, и у Анны расширились от удивления глаза.

– Вы хотите сказать, что и Машу она простит?

– Конечно – у них совместный бизнес. Маша помогает Юлиане в поставке тканей, кружев, фурнитуры, а Юлиана продвигает ее в качестве модели. Она не может допустить, чтобы сердце возобладало над разумом. Пойдут слухи, сплетни, желтая пресса и т. д. Ей нужно сохранять видимость дружбы.

– Неужели у этой женщины разум всегда на первом месте?

Батлер оставил ее вопрос без ответа, так как ответа уже не требовалось.

– Как это?

– Все, Абашева. Я и так слишком многим с вами делюсь. Между прочим, с вами единственной! – подчеркнул батлер ее привилегированное положение.

– Спасибо! – поблагодарила девушка, искренне ценя доверие такого верного и добропорядочного человека.

Когда Анна вошла на кухню, там кипели нешуточные страсти. Ксения стояла со скалкой в руках и смотрела на Кристину, готовая к бою. Кристина держала яблоко и злорадно улыбалась, а Люба успокаивала вжавшуюся в угол Гулю, обливающуюся горькими слезами.

– Прекрати, Ксюнь! Оставь ее в покое, – пытался остановить девушек Михаил.

– Вот ее-то? В покое? Как эту мусоромойку и шлюху можно оставить в покое?

– Что здесь происходит? – Анна в ужасе переводила взгляд с одной на другую.

Но ответа девушка так и не дождалась. Охваченные гневом горничные собирались броситься в драку.

– Ты на свою подругу посмотри, прикидывающуюся целомудренной смоковницей. Вылезла из-под дружка хозяина она, а шлюхой ты называешь меня? – Кристина оскалила зубки. – И хватит уже базаром трясти на кухне уважаемой элиты! По тебе прилавок на рынке плачет.

Гуля, не выдержав, выбежала из кухни. Анна попыталась ее остановить, но поняла, что сейчас разумнее остановить не ее, а двух разъяренных женщин.

– Слышь, ты, розочка! Тюльпани отсюда, а то как надаю тебе лавашей за своим прилавком, так ты сразу же обсеренишься! – пыталась накинуться на нее Ксения.

– Ух ты, ух ты! Какие мы знаем шикарные летучие фразы! Наркопритоны посещаешь?

– Ах ты, поганка! – Ксения, несмотря на попытку Михаила ее остановить, решительным шагом направилась к Кристине.