Разлуки и радости Роуз - Изабель Вульф Страница 52

Только если ты живешь не в Кэмбервелле, подумала я.

— Белла говорила, что ты живешь за углом.

— Да, Роуз. Рядом с Портобелло-роуд. Прекрасный район, Ноттинг-Хилл-Гейт. Больше всего мне нравится то, что здесь живут реальные люди — реально реальные, — ты понимаешь, о чем я?

— Хмм. Ты в рекламном бизнесе? — Я вежливо сменила тему.

— Да, Роуз. Это чистая правда.

— Занимаешься творческими проектами?

— Я занимаюсь исключительно креативом.

— В каком ты агентстве?

— Я работаю не в рекламном агентстве, Роуз, я занимаюсь телерекламой.

— Он работает на тридцать седьмом канале, — гордо заявила Белла.

— Я очень требователен, Роуз, но у меня отличная команда.

Команда?

— Забавно, — сказала я. — Муж моей ассистентки, Роберт Бэнкс, работает на тридцать седьмом канале. Но он занимается телепродажами, поэтому вряд ли ты его знаешь.

— Роб Бэнкс? Он работает на меня. Полный кретин, — с неожиданной жестокостью произнес Эндрю. — От него никакого толку, он долго не продержится.

— Значит, ты занимаешься рекламными продажами, — сказала я, проигнорировав его возмутительную неучтивость. — Продаешь эфирное время.

— Да. Я в рекламном бизнесе. Как я и говорил. — Теперь-то я поняла, почему он все время повторяет мое имя. — О, привет, Ким! — воскликнул он, подпрыгивая на ноги и посылая воздушный поцелуй стройной блондинке. — Выглядишь обворожительно, милая, — восхищенно добавил он. — Да, пообедаем как-нибудь. Извините. — Он опять закатил глаза. — Все сегодня решили сюда явиться. Кстати, это была Ким Медкалф — вы, наверное, ее узнали — из сериала «Истендерз». Ну что, пройдем к столику?

Нет смысла описывать ужин, во время которого я будто очутилась в чистилище. С набитым полентой ртом Эндрю сыпал именами знаменитостей, которых хватило бы на целый телефонный справочник. Мы слушали, как он веселился за коктейлями с Кейт (Уинслет) и Джоан (Коллинз), и о его недавнем ланче с Мартиной (Маккатчин). Он описывал романтические похождения Джерри (Холл) — «очаровательная женщина, Роуз», — и признался, что не понаслышке знаком с Тарой (Палмер-Томкинсон). Рассказал, что какое-то время тесно общался с Гаем (Ричи) — «очень тесно, Роуз», — и что Стинг — «его лучший друг». Он болтал и болтал, и меня опять поразила подозрительная гладкость его лица, особенно на лбу. Ему уже под пятьдесят, а лоб гладкий, как бильярдный шар, и почему у него нет гусиных лапок? Что-то тут неладно. Кожа у Эндрю идеально ровная, как у женщин, которые… Ну конечно. Мужчины ведь тоже делают инъекции ботокса. А может, он даже лег под нож пластического хирурга… И вот, пока он трепался о какой-то вечеринке в «Граучо», где «зажигал» бок о бок с Грэмом Нортоном («потрясный парень, Роуз, кто бы мог подумать»), я поняла две вещи. Во-первых, за весь вечер он не проявил ни капли интереса ни к Белле, ни ко мне. Во-вторых, описывая его как полного отморозка, Беа еще сделала ему честь. На самом деле это был мелочный, самодовольный, страдающий нарциссизмом, третьесортный претенциозный маленький ублюдок, который лижет задницы знаменитостям. Глядя на Беллу, которая закидывала голову и хохотала над его свинцовыми шутками, мне хотелось закричать: «Я знаю, Кролик, что ты уже отчаялась найти нормального мужика, но какого ЧЕРТА ты здесь делаешь с этим НЕДОУМКОМ?» Но я лишь дружелюбно улыбалась им обоим. Довольно симпатичная официантка убрала наши тарелки, и я заметила еще кое-что — Эндрю окинул ее с головы до ног масляным взглядом, задержавшись на груди дольше, чем полагается.

— Желаете десерт? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой.

— А Кролик следит за фигурой. Правда, Кролик? — Он игриво ткнул Беллу локтем в бок.

Она покраснела и захихикала, а мне пришлось призвать на выручку всю свою силу воли, чтобы не ткнуть его вилкой в глаз.

— У Беллы прекрасная фигура, — осуждающе проговорила я. — Ей ни к чему худеть.

— Нет, похудеть ей не мешает, правда, зайчик? — произнес он и потрепал ее по щекам.

Наконец-то вечер подошел к концу, я выполнила свой долг и могла идти домой. С упавшим сердцем я поняла, что мне придется тащиться обратно в Кэмбервелл. Поскольку с деньгами у меня туго, такси отменяется: придется ехать на метро. Эндрю заплатил по счету — «спишу все на расходы компании, Роуз, ведь ты — представитель прессы», — галантно объяснил он. И тут мне пришла в голову мысль: а с какой стати мы вообще сюда пришли? Я предложила встретиться где-нибудь в центре, но Эндрю настоял на том, чтобы мы пошли в «Фармаси». Сначала я подумала, что ему просто лень, но оказалось, что не все так просто. Если бы мы встретились на нейтральной территории, ему не удалось бы похвастаться своим «успехом» у знаменитостей. Он хотел, чтобы я увидела, как он здоровается и болтает с ними в модном баре в центре города. Когда мы отправились к выходу, он снова принялся за свое: стал кивать направо и налево, выкрикивать «Привет!» и крутить указательным пальцем, изображая, что набирает номер. Он был как сломанный светофор.

— Да, да, я тебе звякну, — проговорил он. — Не забудь — у нас ланч.

— Спасибо, что пришла, Роуз, — сказала Белла.

Мне стало ее жалко.

— Хорошо, что мы увиделись, — ответила я. — И очень рада знакомству, Эндрю. Спасибо за ужин.

— Не за что, Роуз. Надеюсь, не в последний раз.

Не надейся, чертов клоун, сердито подумала я, потащившись домой на метро. По кольцевой линии, почти обогнув полный круг, с пересадкой на Северную линию. А потом еще долго ждала на холоде тридцать шестой автобус. А потом еще десять минут шлепала пешком до дома. Я посмотрела на часы. Без пяти двенадцать. У Беверли на первом этаже все еще горел свет, но в моем доме было темно и тихо. Я открыла дверь, но куртки Тео на вешалке не было — значит, он до сих пор у Бев. Дела… Я сняла цепочку, чтобы он не трезвонил в дверь и не будил меня, потом накрыла клетку Руди и отправилась спать.

Из-за выпитого я плохо спала и глубокой ночью проснулась, умирая от жажды. Сквозь сон я слышала какие-то неясные звуки внизу, но не запаниковала, как в Рождество, потому что знала, что это всего лишь Тео. Мне стало любопытно, как прошел его вечер с Беверли, но я опять задремала и, погружаясь в сон, вычислила, что анаграмма имени Эндрю — это предостережение: «Будь осторожен» [35]…

Я проснулась в семь, с туманом в голове, и спустилась на кухню приготовить чаю. Похоже, Тео вчера устроил настоящий беспорядок — все лежало не на своих местах. Ящик столика в прихожей был открыт — наверное, он искал ручку, — одна из картин на стене висела криво. И — о дьявол! — входная дверь! Этот балбес не только не закрыл ее на цепочку, он вообще оставил ее нараспашку! Безответственный придурок! Придется надавать ему по ушам, разозлившись, подумала я, подошла и закрыла дверь. И только я начала придумывать, как бы поговорить с ним повежливей — не хочется с ним ссориться, — как что-то в гостиной привлекло мое внимание. Я пригляделась. В комнате царил бедлам. Я догадывалась, что Тео неряшлив, но как можно было устроить такой погром? Кофейный столик перевернут, компакт-диски валяются по полу, секретер открыт, а его содержимое вывернуто наружу, и какого черта?.. О. Проклятье. На месте, где стоял телевизор, зияла пустота.