Хранящие тепло - Елена Лагутина Страница 52

«Уходи, — рявкнул он, — что ты здесь делаешь? Кто тебя звал, кто просил приносить кофе? Какого черта ты поселилась в моем доме, не спросив моего согласия? Неужели ты не понимаешь, что не нужна мне? Уходи сейчас же, слышишь! Чтобы духу твоего…»

Он говорил еще что-то, кричал до хрипоты в голосе, и замолчал наконец только в тот момент, когда за Жанной захлопнулась дверь. В наступившей тишине было слышно только, как перепрыгивает с одного деления на другое секундная стрелка часов. Денис принялся считать эти убегающие секунды, надеясь на то, что сможет успокоиться. На самом деле, вскоре он почувствовал некоторое облегчение, даже вздохнул свободно, осознав наконец, что Жанна ушла. Что ее здесь не будет, никогда больше не будет, и ему пора начинать ту самую новую жизнь, о которой он в последнее время так настойчиво думает. Пора — уже сегодня, сейчас…

Но, как выяснилось, он и понятия не имеет о том, что это такое — начинать новую жизнь. Как ее начинать, с чего? Спазмы сосудов в голове не давали сосредоточиться. Ему нужна была чья-то помощь. Первые несколько шагов невозможно было сделать, ни на что не опираясь. Он позвонил Федору, смутно вспоминая, что в последний раз, когда тот приходил, он просто выставил его за дверь, не желая слушать нравоучений. Федор оказался на месте, о прошлых обидах не вспоминал и обещал прийти вечером, очень обрадовавшись тому, что «та рыжая девка» больше у Дениса не проживает. Федор обещал прийти вечером — но до вечера еще оставалась целая пропасть времени, которое нужно было чем-то заполнить, отрезок жизни, который нужно было как-то прожить…

Он вышел из дома, решив прогуляться, освежить голову. Но на улице стало еще хуже — настолько контрастным показался ему солнечный и прозрачный осенний день по отношению к черной пустоте, которая зияла внутри. Он просто не мог находиться на улице, несмотря на то, что морозный воздух по крайней мере освежал голову. Осень постепенно сдавала свои позиции, медленно и тихо таяла, покоряясь грядущему царствию зимы. «Осень заканчивается, — подумал Денис, — интересно, какое сегодня число?» Он остановился и, приподняв манжет куртки, взглянул на табло электронных часов. В уголке светились две цифры: «15.11». Пятнадцатое ноября… Суббота. Смутная мысль, промелькнувшая в сознании, сначала показалась ему не слишком важной. Он никак не мог поймать ее, расшифровать, чувствуя, что ему требуется помощь. И эта помощь пришла неожиданно: память снова сделала широкий жест, подарив ему Сашин голос, голос-воспоминание, так ясно и отчетливо прозвучавший, что Денис даже оглянулся вокруг, надеясь увидеть ее где-то поблизости. «Ну, пойдем же, какая разница, месяц и четыре дня…» Пятнадцатое ноября — как раз в этот день они должны были пожениться.

Ему вдруг стало холодно — порыв внезапно налетевшего ветра словно ледяной водой окатил тело. Захотелось тепла, захотелось согреться и снова — забыть, не думать о том, чему не суждено было сбыться. В ближайшем магазине он, пряча взгляд от уже знакомой продавщицы, почти не глядя, купил бутылку водки и, съежившись, подняв воротник, зашагал домой. Холод, как преданный пес, бежал за ним следом, не отпуская ни на шаг. Начинало казаться, что он не дойдет до дома, застынет, замерзнет посреди улицы и расколется на мелкие кусочки под напором продолжающего крепчать ветра. Даже не оглядываясь по сторонам и не замечая проходящих людей, он достал из-за пазухи бутылку с прозрачной жидкостью, поспешно отвинтил золотистую крышку… Горячий, обжигающий поток, спустившись вниз по пищеводу, обдал волной ласкового тепла. Потом еще и еще… Он сглотнул подступающий к горлу комок тошноты, широко вдохнул морозный воздух и, снова спрятав бутылку, пошел домой, больше не ощущая холода, с возрастающим облегчением чувствуя, как мысли его постепенно рассеиваются, память становится доброй и дряблой, острые углы сглаживаются и расплываются…

Дома, в холодильнике, стояла еще одна початая бутылка. Он допил и ее, но уже ближе к вечеру, когда короткий ноябрьский день, прошедший, как в лихорадке, полностью сдал свои позиции. Увидев в окне черную непрозрачную пелену, он опустился на кровать, полностью обессилевший, и снова, по привычке, стал думать о Саше. Закрыв глаза, он ждал, когда она придет, прикоснется к нему — в тот момент это прикосновение было необходимо ему, как воздух. Даже больше, чем воздух. Но Саша не приходила. Она была где-то в его памяти, далеко, почти неразличима. Он звал ее, но она продолжала оставаться равнодушной, молча смотрела на него и как будто не видела.

— Саша, — шептал он сквозь пьяные слезы, — Саша…

А потом, совсем отчаявшись, вскочил с постели, схватил телефонную трубку. Память подсказала простой набор цифр — две двойки, четыре девятки…

— Жанна! Прошу тебя, вернись. Ты мне нужна. Я не смогу, не смогу без тебя! Пожалуйста, вернись! Поиграй… Поиграй со мной, Жанна…

Федор смог прийти только поздним вечером — спустя около часа после того, как Жанна вернулась к Денису. Но сколько ни звонил в дверь, ответа так и не получил. Поняв по доносившимся из квартиры приглушенным звукам, что приятель его передумал, Федор, выругавшись, пнул дверь ногой и, повернувшись, быстрыми и широкими шагами пошел обратно.

Потом, позже, Денис часто раздумывал над тем, когда же произошло то, что произошло. Когда эта игра перестала быть игрой. Когда он перестал называть Жанну Сашей, когда он впервые назвал Жанну — Жанной. Он не мог вспомнить точно, не мог уловить момент этого перехода игры в простую повседневность. В тот период, когда ему оказывалась наркологическая помощь, когда тело время от времени скручивалось от судорог, а в висках стучало так, как бьются обломки весеннего града о стекло, Жанна даже не пыталась сблизиться с ним. Она была кем угодно — матерью, сестрой, сиделкой, но только не любовницей. Наверное, именно тогда он осознал и в какой-то степени примирился с мыслью о том, что Жанна — это Жанна, что Жанна всегда рядом и в ее присутствии нет ничего странного и неестественного. Казалось, Жанна жила здесь всегда. Она оказывалась поблизости в нужный момент и соблюдала дистанцию в то время, когда это было нужно. Она покупала продукты, готовила еду, убиралась в квартире, о чем-то беседовала на кухне с его мамой, отвечала на редкие телефонные звонки. Она была всегда вежлива, предупредительна и ласкова. Она, казалось, ничего не требовала и даже не ждала от Дениса. Он привык к ней, как привыкает животное к своему хозяину, и смирился с мыслью о том, что хозяев, как и родителей, не выбирают. Даже спустя пять лет он, ни минуты не сомневаясь в том, что именно Жанна помогла ему тогда выйти из запоя, испытывал к ней чувство благодарности. В тот самый день, когда он позвонил ей и попросило вернуться, Жанна взяла ситуацию под контроль. Она просто перестала бояться, поняв, что теперь уже точно сможет удержать Дениса. А, перестав бояться, стала действовать более активно — ведь ей нужен был прежний, нормальный Денис, а не этот слезливый забулдыга, в которого он превращался на ее глазах. Дальше терпеть уже было бессмысленно, нужно было начинать новый этап «военных» действий. И первым ее активным действием стал вызов бригады наркологов. Несколько дней ей приходилось очень тяжело, но потом, по мере его выздоровления, Жанна стала все чаще улыбаться и все чаще ловить на себе его благодарные взгляды. Она почти верила, что все у них наладится, все будет хорошо…И даже Денис почти поверил в это.