Завтра мы будем вместе - Галина Врублевская Страница 52

— Верну, — то ли всерьез, то ли в шутку с улыбкой ответила Оксана.

Оксана прошлась щеткой по волосам, мы припудрили наши носы и вышли из ванной комнаты.

По пути я выяснила, что Оксана и Максим встретились в магазине технической книги. Воспоминания о лете в Эстонии сблизили их и дали толчок новым отношениям. Их связь продолжалась уже несколько лет, но жили они порознь.

Едва мы вышли из ванной, как Эльвира погнала нас на кухню. В этом доме, где не было женской управляющей руки, гостьи вынужденно становились хозяйками. Однако работы было немного, все было приготовлено еще утром приходящей прислугой. Нам оставалось только разогреть блюда и сервировать стол. Мельком взглянув на Колю, который весело возился с детьми, я последовала за ней. С Эльвирой мы уже встречались раньше. Она тоже изменилась за эти годы, но, в отличие от Оксанки, заметно подурнела. Как-никак родила двоих детей. Сидела дома, занималась хозяйством и, возможно, поэтому как-то опростилась. Дорогое, шитое золотой нитью платье на ней выглядело хламидой — им она прикрывала свою располневшую фигуру. Да разве мне судить о туалетах? Сама-то я в чем?

— Ты отлично выглядишь, — в какой-то момент отделившись от своей Вики, сказал мне Юра, заглянув на кухню, — этот сарафанчик тебе к лицу.

Мне был приятен комплимент, хотя трикотажное желтое платье в обтяжку вовсе не было сарафаном.

Просто сейчас такая мода — узкие плечи, как лямочки, делать. Платье я купила недавно, на первую получку в сосисочной. В дополнение на моей шее болтался кулон со слониками, единственное мое украшение. Недавно я купила для него новую тесемочку. Неожиданно мне захотелось пококетничать с Неждановым.

— А как тебе моя прическа? — После своего возвращения я уже дважды стриглась под машинку, не давая отрасти моим кудрям.

Юрка закатил глаза к потолку, придумывая обтекаемый ответ. Я знала, что он хочет, чтобы я отрастила волосы.

— Ладно, не мучайся. Знаю, не нравится.

— Не понимаю я твоего упрямства, хоть режь. Ну сама посуди, девушка без волос и на девушку не похожа, вот у Вики… — начал он и тут же осекся.

— Что у Вики? — подхватила я. — Ее сивая грива тебя покорила или пышное тело?

Утреннее выступление Вики у машины, видно, сильно меня задело. Я вдруг поняла, что она мне неприятна, даже противна. Юра, конечно, волен выбирать кого хочет, но не такую же. В этот момент я еще не понимала, что во мне негодует пошлая ревность. Как собака на сене: ни себе, ни другому. Когда Нежданов снова отошел к своей Вике, Оксана сказала:

— Катя, пока не поздно, возвращайся к Юрке. Заработки у ребят на катере высокие. У Юры особенно, он же капитан. Да не это главное. Юра все еще любит тебя. Как он смотрел сейчас на твою грудь!

Я усмехнулась. На мою грудь многие смотрят, но любовь ли это?

Пока мы с Оксаной красиво выкладывали салаты на блюдо, в большой комнате уже полным ходом шло пиршество. Голодные мужики не выдержали и набросились на еду, уже стоявшую на столе. Кто-то откупорил бутылки. Наконец мы организовались и расселись вокруг стола. Детей Эльвира увела в другую комнату, где накрыла для них маленький столик.

Она, бедная, и занималась весь вечер с детьми, пока другие беззаботные мамаши наслаждались красивой едой и легкой выпивкой. Но кажется, это было ей не в тягость.

Поначалу за столом завязался общий разговор.

Первый тост подняли за военно-морской праздник.

Посетовали, что государство повернулось спиной к морякам и вообще к военным. Тут же обсудили результат только что прошедших выборов президента.

— Ельцин болен, как он будет руководить такой страной? — заметил кто-то.

— Ну а кто, кроме него? Явлинский? Зюганов?

— Первый слабоват на дела, второй и вовсе наши лавочки припечатает, — высказал свое мнение Максим.

— Ну почему, частный сектор в малом бизнесе и коммунисты допускают, — возразила Оксана. Работая в устоявшемся заводском коллективе, она горой стояла за подзабытый общественный строй.

— Никак ты Зюганову свой голос отдала? — с удивлением спросил Юра.

— Это мое личное дело, — сухо ответила Оксана. Она понимала, что в этой компании вряд ли найдет своих сторонников.

— А ты. Катя, ты за кого голосовала? — поинтересовался Иван Задорожный.

Все обернулись ко мне. Я долго отсутствовала в своей стране, тем любопытнее было для всех мое мнение, человека со стороны. Все они постепенно ввинчивались в новую жизнь, принимая новые правила игры, я же свалилась в эту кашу вдруг. Я впервые выбирала президента.

— Я голосовала за генерала Лебедя. Он мужественный, прямой человек, — без смущения за свой выбор отозвалась я. — И выступление его по телевизору было краткое, ясное.

— Он бы и привел нашу страну к диктатуре, — ввернула обиженная Оксана.

— Зато наш человек, военная косточка, — одобрил мои слова Иван Задорожный. — Молодец, Катюха, поняла, что к чему.

Островский, сам в недавнем прошлом капитан второго ранга, чуть скривив губы, покачал головой, но вступать в начавшийся было спор не стал. Он поднял дежурный тост за женщин и ловко увел разговор с опасной темы.

Постепенно общий разговор рассыпался на частные беседы сидящих рядом гостей. Мы оба с Валерием не имели пары, так что совсем не случайно оказались за столом вместе. После моего возвращения мы встречались с Островским раза три по делам, связанным с оформлением документов на сына. Он помог отвести мне претензии властей, возникшие с появлением запроса из Танзании. Островский подтвердил, что вызволил меня из плена, и на время меня оставили в покое. Сейчас разговор коснулся моего собственного будущего. Валерий имел лишь общее представление о моей работе.

Подробностями я не делилась ни с кем. Он знал, что я устроилась в закусочную официанткой, и считал эту работу временной для меня. Он спросил, не собираюсь ли я осенью продолжить учебу, по примеру Оксаны.

Я даже поперхнулась: какая учеба? От зари до зари в этой закусочной тяну лямку, голова — как чугун.

Однако жаловаться на тяготы жизни Валерию мне не хотелось. Поэтому, подумав, я ответила:

— Не в техникум же мне возвращаться. Во-первых, я все перезабыла. Во-вторых, сейчас полно инженеров безработных, а техники и вообще ни к селу ни к городу.

— Я уже думал, Катя, над этим вопросом. О техникуме действительно можно забыть. Мне кажется, это не твое призвание. Но тебе надо аттестат зрелости получить, потом сможешь в институт поступить. Иди-ка в одиннадцатый класс вечерней школы. У тебя же материал средней школы в техникуме, считай, пройден.

Повторишь немного и сдашь выпускные экзамены.

Я покачала головой. Учиться я не могла и не хотела. Почти в тридцать лет садиться за парту? Однако ответ мой был дипломатичен: