Коварная любовь Джабиры - Шахразада Страница 52

Василике задремала на плече принца. Ему же не спалось. Он уже давно чувствовал, что качка усиливается.

– Должно быть, нам не удалось убежать… – пробормотал он, пытаясь встать.

– Что случилось?

– Шторм, моя любовь. Должно быть, капитану сейчас не будет лишней любая помощь…

– Останься, Мирджафар. Разве ты забыл, что твой долг – охранять меня?

– Я и исполняю свой долг. Что толку охранять тебя, если ты будешь опускаться на дно вместе с этой лоханкой?

Мирджафар уже собирался закрыть дверь, но тут до него донесся еще один звук, звук более чем неприятный, звук настораживающий: пушечный залп.

– Аллах великий! Неужели ты послал нам недостаточно бед?

Ответом на этот вопрос стал ответный залп – ответила пушка «Константина», дхау принцессы.

– Жди меня здесь, Василике. Запритесь с Джабирой и никуда не выходите, пока я не приду за вами!

У Мирджафара хватило ума не показываться на палубе во весь рост. Присев, он добрался до шлюпки и затаился у самого днища. Он был достаточно опытным воином, чтобы понять, что не просто неприятность – новая беда обрушилась на него и его людей. С полуночи, или, как говорили моряки, с норда приближалась каракка, настоящий гигант по сравнению с вертким и легким дхау. Вместо двух она была увенчана тремя кроваво-красными парусами, сливавшимися с красной же палубой. Жерла пушек по левой стороне еще дымились.

– Счастье, что при такой качке трудно прицелиться, – прошептал Мирджафар. – Но отчего ты нападаешь на нас? Кто ты?

Об этом, увы, можно было не спрашивать равнодушные небеса. Ибо страны по обе стороны Серединного моря боялись лишь одного бедствия – пиратов.

Каракка подошла еще ближе. Мирджафару даже не пришлось напрягать зрение, чтобы прочитать имя нападавшего. «Рубака»…

– Аллах великий! Почему именно он? Почему мы не встретили другого морского охотника?! Почему именно ты, безжалостное чудовище?

Увы, принц не узнал ответ на этот вопрос. И в этом было его счастье. Ибо неведение зачастую оказывается куда большим благом, чем знание.

С пиратского судна раздался новый залп. «Рубака» – легкий и быстрый – начал описывать круги вокруг «Константина». Его пушки безостановочно гремели – становилось ясно, что силы не равны. Обычно верткий дхау сидел в воде, как раненая утка, и не мог сдвинуться ни вправо, ни влево, в то время как маневренный «Рубака» уходил от огня противника.

Со своего наблюдательного пункта Мирджафар хорошо видел гигантскую фигуру капитана корсаров, который с мостика отдавал распоряжения своим людям. В левый борт «Константина» одно за другим попали два ядра. Оставалась лишь слабая надежда на то, что пиратов удастся разгромить в рукопашной схватке, когда они возьмут судно на абордаж. Капитан дхау выкрикивал слова команды, а тем временем с борта пиратского судна уже летели крючья на длинных цепях, соединившие оба корабля. В несколько мгновений пираты перекинули доски, по которым без особого усилия перебрались на палубу «Константина», а те, кому особенно не терпелось, перелетали с одного корабля на другой, держась за привязанные к снастям лини.

Команда дхау, которая прекрасно отдавала себе отчет в том, что сражается не только за себя, но и за своих пассажиров, успешно отразила первый натиск пиратов. Мирджафар бесстрашно бросился в самую гущу схватки. Глаза и ноздри обжигало едким запахом дыма и серы. Он бился не за себя, он бился за жизнь и честь Василике. Мирджафар хорошо представлял себе, что ей придется пережить, если она попадет в лапы пиратов: надругательство и бесчестие, а потом еще страшные унижения на невольничьем рынке. Лучше смерть, чем подобная участь.

Тесно прижавшись друг к другу, Василике и Джабира в ужасе ловили доносившиеся до них звуки боя. Но страшнее грохота выстрелов, запаха гари и криков раненых были мысли о том, что их ждет, если победят пираты.

Внезапно новая мысль вытеснила страх за свою судьбу. А что, если Мирджафар ранен, а может быть, даже убит? Что, если он расстанется с жизнью, унеся с собой в могилу те необдуманные гневные слова, которые услышал от нее, если он так и не узнает, как горячо она его любит? Нет, только не это!

Высвободившись из рук Джабиры, Василике, вся дрожа, подошла к двери.

– Принцесса, что ты делаешь? – вскричала перепуганная Джабира.

– Я должна выбраться отсюда и посмотреть, что происходит.

– Нет, оставайся! Мирджафар велел нам сидеть смирно. Это слишком опасно.

– Не беспокойся, Джабира. – Василике пыталась успокоить верную подругу, но решение уже было принято. – Я буду очень осторожна. Обещаю тебе, что только выберусь в коридор и взгляну, что творится на палубе. Если пираты победят, то, увидят меня или нет, все равно не будет иметь никакого значения – нас найдут и здесь.

– Я не хочу этого слышать! – воскликнула Джабира, еще больше напуганная этими словами.

Не найдя слов утешения, которые были ей так необходимы, Василике отперла дверь и шагнула в коридор. Шум битвы не утихал, и Василике понимала, что пиратам сейчас не до того, чтобы обыскивать каюты пассажиров.

Она с трудом сдержала крик ужаса, споткнувшись о тело, распростертое в коридоре рядом с трапом. Она замерла, но человек не двигался, и она отважилась подойти к нему поближе. Судя по одежде, это был пират. При виде перерезанного горла Василике судорожно сглотнула слюну, чтобы преодолеть подступавшую тошноту. Старательно отводя глаза от ужасной раны, она осторожно переступила через труп и стала подниматься по трапу, уже жалея о том, что не осталась в каюте.

Палуба была скользкой от крови, оглушительно гремели выстрелы, звенела сталь. Везде, куда ни глянь, шла яростная рукопашная схватка. Неподалеку от того места, где она стояла, лежали раненые под присмотром корабельного врача, тоже серьезно раненного. Стоны и крики этих людей, покрытых кровью, черных от порохового дыма, разрывали ее сердце, она не могла оставаться безучастным свидетелем происходящего.

Забыв об опасности, грозившей ей самой, забыв о предупреждении Мирджафара, она бросилась на палубу, проскользнув мимо двух людей, сражавшихся на саблях. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что ни один из них не был ее безумным принцем. Добравшись до места, где лежали раненые, Василике предложила остолбеневшему от неожиданности врачу свою помощь.

– Принцесса, прячьтесь! Здесь не место женщине!

Но Василике не слышала этих слов – доктор, имени которого Василике запомнить еще не успела, хотя запомнила руки, с необыкновенной осторожностью только вчера лечившие солнечные ожоги на ее лице, действительно был серьезно ранен – на его левом плече зияла страшная рваная рана, из которой струилась кровь.

– Я могу вам помочь, – твердо ответила Василике. – Позвольте, я вас перевяжу. Иначе вы не сможете продолжать.

Доктор без возражений разрешил Василике очистить рану от обрывков одежды и наложить повязку. Когда она закончила, на его лице появилась слабая улыбка.