Скандальная репутация - София Нэш Страница 52

И еще ей хотелось плакать. Ей было до слез жалко, что она потеряла несколько лет, трусливо прячась в своем ненадежном убежище, постоянно роясь в саду, словно желая докопаться до противоположной стороны земли, чтобы укрыться от обиды из-за предательства отца и от ужасной жизни, которую она вела. А теперь, когда она возродилась из пепла и стояла на пороге новой жизни, ей пришлось наблюдать за мучениями человека, волею судьбы попавшего в адские тиски. Человека, который ее освободил.

По щекам Розамунды текли слезы. Она ни за что не заплачет в его присутствии и не станет его жалеть. Стать объектом жалости — что может быть ужаснее? Это создает непреодолимую пропасть между людьми.

Расхрабрившись, она повернула коня к отчему дому. Эджкумб. Дом ее сердца, ее крови, ее духа.

Он знает, что делать.

— Отец! — крикнула она, обратившись к бившему в лицо ветру. Она считала, что больше никогда не осмелится произнести это слово в его присутствии. Но сегодня попробует. — Отец, помоги мне, — простонала она, подгоняя коня вдоль древних кельтских камней, стоявших у подъездной аллеи Эджкумба.

Ей было все равно, что он ее больше не любит. Возможно, даже он откажется ее принять. Она не думала о новом унижении. Все равно он ей поможет. Она заставит его это сделать. Для него. Для Люка.

Отвага Розамунды подверглась первому испытанию в тот момент, когда она спрыгнула с коня. Ее встретил конюх, которого она не узнала. Бросив ему поводья, она взглянула на свои руки без перчаток. Можно было только догадываться, как она выглядит. Плохо воспитанная девица-сорвиголова.

Дверь особняка открыл, как всегда невозмутимый, дворецкий Шеферд. И Розамунда впервые заколебалась, усомнившись в правильности своих действий. Но не отступила.

— Добрый день, Шеферд. Мой оте… мой брат принимает? — Боже, что она несет? Ни один нормальный человек не станет интересоваться у дворецкого, примет ли его родной брат!

— Который именно? — спросил он, потом быстро оглянулся по сторонам и зашептал: — Леди Розамунда, надеюсь, мне будет позволено сказать, как я счастлив вас видеть. Входите же! — Он схватил ее за руку, втащил в дом, словно опасался, что она убежит, и, закрыв входную дверь, забормотал: — Я скажу ему… вы наверняка хотите чаю… я скоро вернусь.

Старый дворецкий едва ли не силой затолкал Розамунду в библиотеку. Надо признать, для своих лет он был весьма бодр. Оглянувшись, она глубоко вздохнула и зажмурилась, ощутив знакомые с детства запахи. Любимый табак отца, туалетная вода — кажется, вереск и шалфей, лимонный воск. Неожиданно она почувствовала, что близка к панике, но не успела ей поддаться, поскольку заметила, как в дверь заглядывает маленькая девочка.

— Кто ты, дитя?

Глаза девочки округлились, но она осталась у двери.

— Сначала ты.

Розамунда подавила нервный смешок.

— Я Розамунда Берд.

Глаза девочки округлились еще сильнее.

— Ты та!

— Ты «она».

— Что? Я вовсе не она!

— Нет, я имею в виду, что надо говорить «она». «Ты она».

— Но я вовсе не «она»! — воскликнула девочка.

— Нет, конечно, нет, — вздохнула Розамунда. Этот странный разговор помог ей избавиться от напряжения.

— Чего ты хочешь? — прямо спросила маленькая нимфа.

Бог любит детей и их жестокую прямоту.

— Мой брат Финн здесь?

— О, лорд Бартон. Он самый красивый из них.

— Ну да, самый красивый.

— Я это и сказала, глупая! Розамунда постаралась не расхохотаться.

— Так он здесь?

— Нет.

У Розамунды упало сердце.

— Мне бы не позволили прийти наверх, если бы лорд Бартон не стрелял куропаток.

Сердце медленно вернулось на место.

— А мой отец? — запинаясь, выговорила Розамунда.

— Он в Лондоне с другими твоими братьями. Жаль, что у меня нет брата. Я согласна и на сестру, если только она не станет брать моих кукол.

— Братья тоже могут быть опасными, поверь мне на слово. У них есть склонность топить кукол.

В дверях возникла высокая фигура. Финн. У Розамунды закружилась голова при виде его смеющихся карих глаз и золотистых волос, со временем потемневших.

Он взглянул на маленькую девочку.

— Братья топят кукол, только когда сестра расплавляет их оловянных солдатиков.

— Финн!

Он опустился на корточки рядом с девочкой.

— Эмма, скажи маме, что эта леди любит булочки с маком больше всего на свете. Уверен, она и тебе даст парочку. — Поднявшись, он объяснил Розамунде: — Это дочка кухарки.

Малышка исчезла, а Финн сделал два быстрых шага и остановился перед сестрой, пожирая ее глазами.

Они всегда были близки, ближе, чем другие братья и сестры. Отец нередко повторял, что Розамунда — женский вариант Финна, только другого цвета. У него были светлые волосы, а у нее черные, у него карие глаза, а у нее сине-зеленые. Но у них были одинаковые сердца, тяга к приключениям и любовь друг к другу.

Финн крепко обнял сестру, и она едва сдержала слезы, греясь в лучах его искренней любви. От брата пахло птичьими перьями и старой кожей. Восхитительный аромат!

— Мне тебя не хватало, — тихо сказал он. — И я даже не представлял, как сильно, до тех пор, пока не увидел тебя в церкви. Жаль, что я никогда не пытался увидеться с тобой. Поверь, я бы непременно так и поступил, если бы не думал, что это убьет отца.

Розамунда молча кивнула. Охваченная нахлынувшими чувствами, она не могла выдавить ни звука.

— С тобой все в порядке? — спросил он, не выпуская сестру из объятий, потом заглянул ей в лицо и нахмурился: — Что случилось?

Последовала пауза.

— Думаю, ты понимаешь, что я ни за что бы, не пришла, если бы не была в отчаянии, — наконец заговорила она. — Все дело в Люке. Герцоге Сент-Обине, — поправилась она. — Он болен. Как и многие другие гости после свадьбы. У вас кто-нибудь заболел?

— Нет, нам повезло. Но соседям повезло намного меньше, и там…

Розамунда перебила брата:

— Скажи, Финн, ты что-нибудь слышал о случаях слепоты?

Он задумался.

— Да, по-моему… — Неожиданно он отстранил сестру и удивленно взглянул ей в лицо. — Что? Что ты сказала? Он ослеп? Герцог Хелстон?

— Ради Бога, никому не говори, Финн. Но мне очень нужна помощь. Я должна вернуться к нему. Умоляю, помоги мне найти еще кого-нибудь заболевшего с такими же симптомами. Мне необходимо знать, прошла слепота или нет.

Финн согласился, ни секунды не раздумывая. Все же они действительно были очень похожи. Потом он обнял сестру за плечи и повел к французской двери в смежной комнате — утренней гостиной. Розамунда недоуменно взглянула на него.