Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл Страница 52

Конечно, он не может поведать всю правду ее отцу.

— Полагаю, она начала сомневаться в своих чувствах к Рэндольфу, — сказал Джек.

— Вот и хорошо. Рэндольф не сделает ее счастливой. Он лишь взвалит ей на плечи еще больше ответственности.

Джек кивнул. Он подумал то же самое, когда согласился взять дело Рэндольфа.

Линдейл потянулся к виски.

— Возможно, я уже старик, но все еще помню, как впервые встретил мать Эвелин. Ум и здравый смысл, черт побери! — Он сделал глоток и поставил стакан на стол. — Ты так же смотришь на мою дочь, как я когда- то смотрел на ее мать.

— Прошу прощения?

— Эвелин была влюблена в тебя еще девчонкой. В «Линкольнз инн» у меня было много учеников. Но пока не появился ты, она никогда так усердно не учила все эти греческие и латинские глаголы. Я только хочу сказать, что одобрил бы ваш брак.

Джек был поражен. Неужели Линдейл подозревал о случившемся в экипаже? Или же он, подобно любому другому отцу, хотел, чтобы Джек поступил по чести? В конце концов, Эвелин была с ним наедине ночью, и, вне всякого сомнения, ее репутация была запятнана, пусть даже отец и не догадывался, до какой степени. Не важно, что их никто не видел. Общество поддержало бы Линдейла, если бы он заявил, что его дочь скомпрометирована, поэтому Джек должен жениться на ней. Однако Линдейл воспитывал Эвелин иначе.

— Я не стану ничего ей навязывать. Эвелин может быть очень упряма. Ей безразлично мнение общества, статус или сплетни. Но ты можешь ее переубедить.

— Не знаю, что и сказать, милорд.

— Полагаю, женитьба не входила в твои планы. Ты честолюбив и считаешь, что карьера адвоката — твое призвание.

— Это плохо?

— Карьера важна для адвоката, но она не утешит тебя, когда ты болен, не приободрит, если проиграешь дело, не будет радоваться вместе с тобой, если присяжные вынесут вердикт в твою пользу, и, что важнее всего, не будет любить тебя до старости. К тому же карьера не даст тебе детей, которые продолжат твое дело.

Джек никогда не хотел ничего этого. Он мог в одиночку справиться с поражениями и победами. Он не желал сложностей, не желал выслушивать обвинения жены, если ему придется работать целый день.

— Подумай о том, что я сказал. Если она сама решила, что Рэндольф Шелдон ей не пара, я рад. Я вижу, как вы смотрите друг на друга. После случившегося сегодня у меня есть все права требовать, чтобы ты женился на моей дочери. Но как любой опытный адвокат, я полагаю, что любое дело можно разрешить мирным путем. Кроме того, разве бы ты вынес, если бы она вышла замуж за другого?

Убийца шел по улицам, стараясь избегать света газовых фонарей. Ему хотелось как можно скорее удовлетворить свою кровожадность — до очередного приступа боли.

Он слишком поздно почувствовал давящее напряжение в висках, словно стук мощных молотков. Ему нужно было уединиться, прежде чем его тело начнет бунтовать и его вырвет где-нибудь на углу.

По его лбу струился пот, дыхание становилось тяжелым. Шатаясь, он свернул в пустынный переулок.

По обе стороны стояли два кирпичных дома. Грязные стекла скрывали происходящее внутри. Он ненавидел этот квартал и темный, мрачный мир преступности, проституции и бедности. Будь у него выбор, он бы никогда не зашел сюда.

Он услышал тихий шорох в конце переулка и поднял голову. В полумраке светилась пара ярко-зеленых глаз. Он поднял камень и швырнул его в черную бездомную кошку. Животное зашипело и метнулось за пустую бочку.

Он поднял другой камень, тяжелее, и на цыпочках двинулся вперед, подбрасывая его на ладони.

— Кис-кис-кис!

Заметив за бочкой кошачий хвост, он отшвырнул препятствие в сторону и запустил камнем в голову кошки. Не издав ни звука, та замертво упала на землю.

Смерть принесла облегчение, и на мгновение головная боль утихла, но вскоре вернулась.

Проклятие! Убийство несчастного животного больше не помогало ему.

Ослепленный болью, он сел на перевернутую бочку и низко опустил голову на руки.

В сотый раз за день он подумал о дневнике. Сейчас он был ему нужен, как никогда, потому что его долги росли. Благодаря этим исписанным от руки страницам он сможет шантажировать и управлять влиятельными любовниками Бесс Уитфилд, словно марионетками на нитках. В этот миг в голове у него мелькнула другая мысль.

Его награда. Прекрасная белокурая девушка.

Она, конечно, чиста, верна и невинна. Но увы! — как и все другие женщины, разочаровала его.

Она была ничем не лучше актрисы.

Хитрая, соблазнительная, такая манящая, себялюбивая…

Он не собирался наказывать Бесс Уитфилд, но ее убийство, пусть хоть ненадолго, уменьшило его мучения.

Возможно, очередная жертва снова поможет ему.