Идеальный скандал - Тина Габриэлл Страница 52

Маркус провел ладонью по бедру Изабель, потом — по животу. После чего стал осторожно, чтобы не разбудить жену, поглаживать ее грудь.

Голова Изабель покоилась у него на плече, и она сладко спала в эти предрассветные часы. Ее чудесные локоны рассыпались по плечам и по груди, и Маркус, чуть приподнявшись, какое время любовался ею и прислушивался к ее глубокому и ровному дыханию. Потом, снова улегся и долго лежал в полной неподвижности, глядя как зачарованный на ее носик и губы.

У него все еще кружилась голова после их любовных объятий в библиотеке. То и дело вспоминая эти сладостные мгновения, Маркус невольно улыбался. Она действительно желала его, страстно желала. И в своей страсти была просто восхитительна. Впрочем, он и прежде полагал, что Изабель Камерон в постели будет такой же импульсивной и необузданной, как и во всем остальном. И, конечно же, он оказался прав.

Однако в ней было и что-то еще… Вот только что именно?

Временами в голову Маркусу приходила странная мысль: он думал о том, что Изабель раскрывала ему свои объятия… как любящая жена…

Но так ли это? Нет, едва ли. И все-таки то, что произошло между ними минувшей ночью, казалось настоящим чудом. Да-да, именно чудом. А все женщины, которых он знал в прошлом, не шли ни в какое сравнение с очаровательной Изабель.

«А может, я полюбил ее?» — подумал он неожиданно. Но Маркус тут же отбросил эту мысль, решив, что слишком уж увлекся фантазиями. Нет, наверное, его чувства к Изабель — это всего лишь смесь страсти с восхищением. Да, он действительно восхищался ею, и его действительно к ней влекло, — но в этом не было ничего удивительного, ибо какой же мужчина не почувствовал бы влечения к прекрасной, обворожительной Изабель Камерон?

Но, все же, ему не следовало обольщаться, пусть она и пожелала стать его женой во всех смыслах этого слова. Ведь Маркус не мог предложить ей того, что обязан предложить своей жене настоящий муж, а именно — надежности и безопасности. Увы, прошлое по-прежнему его преследовало… К тому же его попытались обвинить в краже…

Будучи страстным коллекционером произведений искусства, лорд Гэвинпорт, конечно, не мог не знать, что Маркус Хоксли увлекается живописью Гейнсборо. И маркиз, воспользовавшись удобным случаем, похитил «Морское побережье с рыбаками», а вину попытался переложить на него. В конце концов, кто бы поверил младшему сыну графа? К тому же у него отвратительная репутация…

Но случилось так, что Изабель разрушила все планы Гэвинпорта. Власти не заподозрили его в краже, но, все же, он решил, что не успокоится до тех пор, пока не будет наказан человек, пытавшийся его засадить за решетку.

Да, он твердо решил, что найдет украденную картину, даст знать об этом людям с Боу-стрит и добьется ареста Гэвинпорта. Но в результате он преуспел только в том, что подверг Изабель ужасному испытанию.

А ведь она ничего подобного не переживала. Даже не могла представить, что с ней может такое случиться.

Так как же он мог ожидать, что Изабель станет его спутницей жизни, если убийца преспокойно заглядывал в ее окна? К тому же у него хватает ума таскать ее по домам, в которых она спотыкается о трупы…

И, конечно же, не следовало забывать об их договоре, согласно которому она имела полное право оставить его после полугода совместной жизни… и бежать в Париж, к тетке и двум любовникам, которых, по мнению этой ее тетушки, должна иметь каждая женщина.

Проклятие!

Слова, сказанные Изабель в библиотеке, снова пришли ему на ум. «Я ни о чем не жалею, потому что наши планы не меняются», — кажется, именно так она сказала.

Слова эти ужасно его смутили, пожалуй, даже ошеломили. Но он тогда сумел скрыть свои чувства. Возможно, потому что прекрасно понимал: Изабель права.

Да, конечно же, она была права. И она ясно дала понять, что не собирается оставаться в Лондоне. Да ведь и он сам предложил ей немедленно уехать в Париж. Потому что здесь ее мучили ночные кошмары, связанные с убийством Данте. Более того, здесь она действительно подвергалась опасности.

Маркус вспомнил, в каком состоянии находилась жена, когда заметила в саду убийцу, и его вновь охватил гнев. Да, он должен, во что бы то ни стало, найти негодяя, устроившего все это. Он был обязан раскрыть тайну, связанную с похищением картины Гейнсборо. Обязан был сделать не только ради себя, но и ради Изабель.

Что ж, Данте Блэк уже мертв. Но аукционист был всего лишь исполнителем злодейского замысла. И теперь ему предстояло позаботиться о том, чтобы Гэвинпорт и все остальные также были наказаны.

— И что же ты сделала?! Как поступила?! — спрашивала Шарлотта, сгорая от любопытства.

Изабель с подругой сидели в одной из роскошных гостиных Беннингов. Оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь плотно закрыта, Изабель тихо проговорила:

— Я ведь, кажется, уже сказала: после того как появился этот ужасный убийца, я решила всю ночь провести с Маркусом.

Голубые глаза Шарлотты сделались огромными, как блюдца.

— Ах, дорогая, тебе столько пришлось пережить за такое короткое время… Все это прямо-таки… ошеломляет. Сначала ты споткнулась о труп известного аукциониста, потом его убийца выследил тебя и даже целился в тебя, а после этого… После этого ты предавалась любви с Маркусом Хоксли, хотя и поклялась этого не делать.

Изабель кивнула и сухо заметила:

— Два последних дня были насыщены событиями.

— «Насыщены» — не то слово! — воскликнула Шарлотта. — Ты пережила просто удивительные приключения!

Изабель поморщилась и пробурчала:

— А вот «приключения» — точно не то слово. После того как я пережила все это… Знаешь, теперь мои взгляды совершенно изменились. Жизнь слишком драгоценна, чтобы растрачивать ее на сомнения и постоянно думать: «А что будет, если…» Терпение и прежде не входило в число моих добродетелей, а теперь, после пережитого мной, я твердо решила, что должна хвататься за каждую возможность радоваться жизни и наслаждаться ею. Ведь если бы этот монстр убил меня ночью… — Изабель со вздохом умолкла и покачала головой.

Шарлотта потянулась к подруге и обняла ее.

— О, дорогая, пожалуйста, не думай об этом! Изабель почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы. Шарлотта же вдруг отстранилась и спросила: