Младший сын мэра - Ольга Рузанова Страница 52

— И не говори, мам… эта тварь… — громко шмыгает носом, — мне кажется, она опять под него залезла.

У меня глаза из орбит лезут. Стою и пялюсь на ее спину, как кретин.

— Я не знаю, что с этим делать, мама! Он постоянно таскается к этой шлюшке, я целыми днями только и слышу о ее спиногрызе! Ромочка! Ромашик! Ромулечка! — кривляется Карина, — меня уже тошнит от него, мама! Я его всеми фибрами души ненавижу!

Удушающая волна ярости выкидывает меня за буйки. В глазах, по ходу, капилляры лопаются. В два шага оказываюсь около Карины и выхватываю из ее рук телефон.

— Она вам перезвонит, — бросаю в трубку и слышу в ответ визг ее матери «Кирилл, пожалуйста…»

Отключив, швыряю его на кровать и дергаю ее к себе за ворот халата.

Она пьянее, чем я думал, или это страх, я не знаю… Глаза мутные, на лице потеки туши, помада размазана вокруг рта, кожа белее снега, губы мелко трясутся.

— Кирчик…

— Тварь…

— Я без тебя не смогу, — начинает подвывать, как собака, — не бросай…

— Собирай вещи, Карина. Утром отвезу тебя к родителям.

— Нет! — стает на колени, хватаясь за мою рубашку, — Кирилл… я пьяная! Видишь, я не в себе!.. Я не думаю так на самом деле, во мне говорит ревность… пожалуйста… Кир.

— Разговор окончен, — отдираю ее пальцы и разворачиваюсь к выходу.

— Кирилл! — заглушает музыку, — я люблю тебя-а-а…

Бл*дь… бл*дь… сука, как так?! Противно до тошноты. Желудок наизнанку выворачивает.

Выдергиваю из комода чистые трусы и иду в ванную. Пока моюсь, Карина сидит снаружи и скребет дверь ногтями. Причитая, ноет, воет, шипит что-то.

Толкнув дверь, обхожу ее по дуге и иду свободную спальню. Бежит за мной.

— Кир… Кирилл… выслушай…

— Иди спать.

— Ну, хочешь, я извинюсь перед ней?.. Хочешь?

— Мне пох*й.

— Кир… — садится на пол у моих ног, — не делай глупостей, милый… я буду идеальной женой… я многое могу понять и простить, Кир… Я же все понимаю…

— Отъ*бись, пожалуйста!

— Ты ведь у нее был, да? От нее пришел сейчас? — шепчет задушенно, — думаешь, я не вижу, не чувствую ничего?..

— Дальше что?

— Мне больно… вот тут, — стучит кулаком по груди, — но я готова простить. Снова, Кир… Я прощу тебя снова…

Понимаю, о чем речь. Был у меня в Москве левак однажды, Карина узнала. Как? Я даже выяснять не стал. Дулась неделю, плакала. Потом простила и забыла.

— Я же знаю, почему ты тогда мне изменил. Все понимаю, Кир, все вижу… Я же не дура…

Подхожу к тумбочке, ставлю телефон за зарядку. Карина за мной на коленках ползет.

— Потому что она на Денежку похожа, да?..

Ударом по башке бьет. Моментально мыслями в тот вечер в Московском клубе переношусь. Я там в випке с двумя пацанами знакомыми отдыхал. Пятница. Вечер. Все, как обычно.

Парни, набравшись, спустились на танцпол девочек себе выбрать. Мне, вроде как без надобности. Стоя на втором этаже, разглядывал танцующую толпу.

И в какой-то момент мой взгляд зацепился за брюнетку у барной стойки. Бл*дь, я мог поклясться чем угодно, что это была Настя. Те же, фигура, прическа, жесты.

Опомниться не успел, как меня снесло по винтовой лестнице вниз. Летел через толпу, думая, что убью ее, душу из нее вытрясу.

Зачем приперлась?! В Москве меня достать решила?! Совсем ох*ела?!

Подлетел, за плечо дернул, рванул на себя… А это не она…

Шок, досада, боль разочарования.

Девчонка долго хохотала надо мной. А потом дала… там же в випке клуба. Три раза.

Утром фотки того, как я ухожу с ней на второй этаж были в телефоне Карины. Сделал их, скорее всего, один из тех, с кем я пил в тот вечер. Зачем — мне похер.

— Иди спать, Карина, — произношу бесцветным голосом.

— Кир… чем она лучше, а?..

Сдираю с кровати покрывало и ложусь поверх одеяла.

— Она жалуется тебе, да? Гадости про меня говорит… а ты веришь…

— Ни слова, Карина, — поворачиваю голову и смотрю в опухшее лицо, — ни одного плохого слова о тебе не сказала. Не суди ее по себе.

Сидя у изножья кровати, она ноет еще какое-то время. Не дождавшись нужной реакции, тихо встает и выходит.

Едва за ней закрывается дверь, я проваливаюсь в сон. Вижу Настю. Наш с ней ночной поцелуй и возможное продолжение. Как ставлю ее в разные позы, как стонет красиво, целует жарко, шепчет «Люблю, Кир… ты для меня всегда единственным будешь…»

Просыпаюсь ближе к обеду с каменным стояком. Догоняюсь в душе… опять же сон вспоминая. Сам от себя ох*еваю, но реальность новую в голове укладываю. Принимаю и смиряюсь.

Карина в кухне посудой гремит. Когда вхожу, смотрит взглядом побитой собаки. Выглядит как приведение. Осунувшаяся, бледная, с красными глазами.

— Будешь омлет?

— Ты вещи собрала? — интересуюсь ровно.

— Кир…

— Я не люблю тебя, Карина…

Она судорожно всхлипывает, а у меня сердце от жалости сжимается.

— Говорил, что любишь.

— Ты просила — я говорил.

— А кого любишь? Ее?.. — неопределенный кивок в сторону.

— Туда вообще не лезь. Я тебе запрещаю, поняла?..

— Или ты с ней только из-за ребенка?..

— Я сказал, не лезь! — давлю голосом.

Она тут же затыкается. Поджав губы, швыряет лопатку на пол и несется в спальню. Слышу, как плачет, матери своей по телефону жалуется. Пакует вещи в сумки.

Я тоже одеваюсь. Сам ее намерен до родителей отвезти, если придется — на вопросы их ответить. Все же два с половиной года немалый срок. Она планы свои поменяла, чтобы сюда со мной вернулась, хорошую работу оставила. Вину свою не отрицаю.

— Кирилл, может, паузу возьмем?.. — спрашивает тихо, уже у порога, — не руби с плеча… вдруг у тебя с ней не получится.

— Настя ни при чем.

Она катализатором стала, вот и все. Показала разницу между тем, что у меня есть и что могло бы быть.

— Я все равно ждать буду, Кир, — говорит замедленно, — однажды ты поймешь, что потерял… Придешь ко мне, а я тебя прощу и приму.

Не проникаюсь. Каждое слово ложью пропитано.

— Знаешь, почему, Кир?..

— Почему?

— Потому что люблю.

— Потому что Греховцевой стать хочешь, — поправляю с улыбкой.