Во всем виновато шампанское - Фиона Коул Страница 52

Мгновение спустя шелест платьев возвестил о возвращении Рэйлинн и Новы.

— Что он сказал?

— Он смотрел?

— Все в порядке?

— Ты выглядишь бледной. Мне нужно пырнуть его ножом?

Они обрушили на меня шквал вопросов, на которые я не успевала реагировать. Подняв руки, я рассмеялась.

— Все в порядке. Думаю, он просто хотел убедиться, что я хочу всего этого.

Успокоенные моим ответом, они расслабились.

— Ладно. Ну, давайте начнем вечеринку.

Они помогли мне подняться по старым ступеням в притвор (прим. пер.: Притвор (в раннехристианских храмах) — входное помещение, представляющее собой крытую галерею или открытый портик, как правило примыкавший к западной стороне храма), где ожидал отец, вышагивая по кафельному полу.

Я нервно сглотнула и улыбнулась Нове, когда она ободряюще сжала мою руку.

Часть меня не хотела, чтобы отец вел меня к алтарю, наши отношения разорваны на части, мне это было незнакомо. Он был здесь в основном для вида... и из-за мамы. Она бы восстала из мертвых, чтобы накричать на нас, если бы он не был со мной сегодня.

Он остановился, увидев меня. Рот приоткрылся, когда он оглядел меня с ног до головы.

На мгновение мне показалось, что настал момент, который я представляла себе маленькой девочкой. Он смотрел на меня с гордостью, его глаза наполнялись слезами, он обнимал меня, говоря, что я самая красивая невеста, которую он когда-либо видел.

Я ждала, затаив дыхание.

Его морщины углубились, когда он нахмурился, словно тяжесть наших потерь была слишком тяжела для него. Слизистую носа обожгло, когда я пыталась сдерживаться, чтобы не броситься в его объятия. Я хотела, чтобы передо мной стоял человек, который угрожал моему спутнику на выпускном. Хотела видеть человека, который отвел меня на концерт «One Direction» и танцевал со мной. Хотела видеть человека, который обнимал меня, когда я плакала из-за потери мамы.

Он выглядел как раньше, но я осознавала, что это другой человек, и мне было больно от осознания этого.

— Ты прекрасно выглядишь, Верана.

— Спасибо, — выдавила я, преодолевая душивший меня комок.

— Ты не должна этого делать, — сказал он, делая шаг вперед, словно умоляя.

— Я хочу.

И вот оно, напоминание обо всем, что мы потеряли. Он закрыл глаза, скрывая обожание, которое, возможно, испытывал ко мне. Когда он открыл глаза, все, что осталось, — пустота от потери.

Между нами возник барьер, словно мы вели деловые переговоры. Сжав челюсти, он сглотнул, выпрямившись, поправил рукава пиджака.

— Тогда пойдем, — сказал он.

Рэйлинн что-то проворчала, но, к счастью, промолчала, встав в ряд.

Отец положил мою руку на сгиб локтя, и я отбросила все мысли о своих потерях, сосредоточившись на медленном глубоком дыхании, в ожидании свадебного марша.

— Возможно, мне удастся поговорить с твоим женихом после свадьбы. Деловые вопросы.

Я закрыла глаза, сдерживая поток разочарования, пока грезы исчезали все дальше.

— Конечно, пап.

Началась песня, и двери распахнулись, открывая длинный неф (прим. пер.: Неф (франц. nef, от лат. navis — корабль) — в романских и готических церквах, а также в тех из церквей стиля Возрождения, которые имеют в плане форму латинского креста, продолговатая часть здания, простирающаяся от главных входных дверей до хора и покрытая сводами), усыпанный цветами и гостями. Высокие арочные потолки тянулись вверх, отчего все вокруг казалось таким маленьким. Каждый щелчок моих каблуков по плитке вибрировал в груди, заставляя сердце учащенно биться. Органная музыка наполняла массивную церковь и давила мне на грудь.

Меня начало трясти, но я продолжала идти.

Я сделаю это.

Это случится.

Если я сбегу, последует ли за мной Рэйлинн? Сможет ли Остин всех остановить? Успею ли добежать до машины прежде, чем Нико схватит меня?

Нико.

Я посмотрела в конец прохода, где стоял он, великолепный в черном смокинге. Его волосы уложены в идеальную прическу, борода аккуратно подстрижена, идеально обрамляя его полные губы.

«Я собираюсь поцеловать тебя, Верана».

Мое сердце заколотилось по совершенно новой причине.

Я встретилась с его темными глазами и сделала глубокий вдох.

Мы были сообщниками. Возможно, это и не тот брак, о котором я мечтала, но это было партнерство — то, которое я выбирала сама. Которое гарантировало мне безопасность.

«Иногда прекрасный принц — это все, что тебе нужно, даже несмотря на то, что ты еще не знала, что нуждаешься в этом».

Мамины слова обволакивали меня, напоминая, что даже если ее здесь нет, это не значит, что она не рядом со мной всегда.

Оставшуюся часть пути я не сводила глаз с Нико. Он встретил нас у алтаря, и как только моя рука скользнула в его, я встала рядом.

Не успела я опомниться, как обещала стать его, а он — моим.

Не успела я опомниться, как священник сказал:

— Вы можете поцеловать невесту.

Мое сердце билось так сильно, что я не могла понять, заметил ли Нико.

Он приподнял вуаль, впервые открыв мне ясный вид на цветы и свечи. Но я не могла смотреть никуда, кроме него.

Он наклонился, и я затаила дыхание.

«Я собираюсь поцеловать тебя, Верана».

— Ты уверена? — прошептал он в нескольких дюймах от моих губ.

Я рассмеялась, вопрос застал меня врасплох. Встретившись с ним взглядом, я провела языком по нижней губе, наслаждаясь тем, как он проследил за этим движением и сделал то же самое со своей, и пожала плечами.

— Наверное.

Рыкнув на мой игривый ответ, он сократил расстояние и прижался своими губами к моим. Его длинные пальцы обхватили мою талию, потянулись вверх по спине, запутавшись в моей вуали. Притянул меня к себе, соприкасаясь каждой частичкой наших тел.

Первый поцелуй состоялся в день свадьбы, и он был таким же непристойным и страстным, как и наша первая ночь.

Неважно, что за нами наблюдали более сотни гостей. Неважно, что мы стояли на одном из самых древних алтарей во всем Нью-Йорке. Неважно, что священник стоял в пяти футах от нас.

Ничто не имело значения, кроме ощущения его губ на моих.

Ничто не имело значения, кроме эйфории, вспыхнувшей во всем моем теле, оживляя каждый сантиметр.

Ничто не имело значения, кроме того, что я не хотела, чтобы это закончилось.

Я обвила руками его плечи, зарылась пальцами в волосы, прижимаясь к нему так же крепко, как и он ко мне.