Ночной ураган - Кэтрин Коултер Страница 52

Она повернулась к нему лицом, обняла и прижалась:

— Я хочу стать женщиной, Алек. Сейчас.

Это было ее последней связной мыслью, последними разумными словами. Алек коснулся ее груди, провел руками по спине до ягодиц, и Джинни пропала, потерялась, лишилась рассудка. Сама она не сознавала, что превратилась в неистовую, готовую на все любовницу, отвечавшую с неожиданной страстью на ласки первого в жизни мужчины, но Алек все понимал, и это было ослепительно великолепно. Он поцеловал Джинни, сплетая свой язык с ее, и мгновенно обезумел почти так же, как она.

Его пальцы нашли потаенный бугорок, и оказалось, что она уже горяча и влажна, и, когда он, немного нажав, проник внутрь, Джинни глухо вскрикнула, выгибая спину.

«Боже, — подумал он, глядя в ее лицо, — она сейчас забьется в экстазе!»

Мгновенно оказавшись между широко расставленными ногами Джинни, Алек согнул их в коленях и шепнул:

— Джинни, взгляни на меня. Хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.

Девушка открыла глаза, в которых в эту минуту отражалось все безумное, неудержимое желание, которое она испытывала. Он согнулся над ней, разводя руками ее ноги, удерживая их на месте. Джинни почувствовала, как он вжимается в нее, такой огромный и железно-твердый, и, ощутив холодок страха, с трудом сглотнула.

— Все хорошо. Не бойся меня.

Его пальцы раскрыли набухшие створки, готовя ее к неизбежному, и Джинни, тут же поняв, что его член входит в нее, бессознательно приподняла бедра, более полно предлагая себя Алеку. Тот застонал, на секунду закрыл глаза и откинул голову.

— Джинни, — хрипло, невнятно пробормотал он и рванулся вперед. Тонкая преграда на миг сдержала его, прежде чем разорваться, и Джинни вскрикнула.

— Не двигайся, — пробормотал он, намереваясь следовать собственному приказу, но остро ощущая в то же время, что он первый, и это кружило голову, пьянило…

Алек глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и лег на нее, вынуждая себя оставаться совершенно спокойным.

— Тебе не очень больно?

Джинни взглянула в его прекрасное лицо, застывшее от усилий держать себя в руках, коснулась его щеки, носа, губ, подняла бедра еще немного, чтобы он мог скользнуть дальше.

— Никогда не могла представить ничего подобного. Ты так глубоко во мне… Разве не странно?

— Да, — кивнул Алек и отстранился, почти выходя из нее. — Да, — повторил он, снова с силой врываясь в нее.

Острая боль вновь пронзила Джинни, но в этот момент его рука скользнула между их телами, пальцы снова нащупали твердый бутон, обвели его, и она начала извиваться, надавливая на эти умелые пальцы. Когда Алек велел ей обхватить его ногами, Джинни немедленно повиновалась и почувствовала, как он врезался в нее еще глубже, и тут его пальцы нашли нужный ритм, и она поняла, что теперь все будет по-другому. Она превращалась во что-то совершенно иное, в Джинни, которую до сих пор не знала и не понимала, и ощущала только, что перестала быть Джинни Пакстон, молодой женщиной, живущей в замкнутом мире, полном каждодневных забот, молодой женщиной, к которой еще не прикасался ни один мужчина.

Кроме Алека.

Джинни вскрикнула, тело перестало ей повиноваться, и, посмотрев ему в лицо, она заметила полные изумления глаза, услышала хриплые стоны. Он бешено вонзался в нее, и она принимала его, желая одного — чтобы это не кончалось никогда.

Алек был по-прежнему глубоко в Джинни, его семя изливалось в нее, смешиваясь с девственной кровью, но он не шевелился. Не мог. Только долгое время спустя ему удалось приподняться на локтях.

Ее глаза были закрыты, длинные влажные ресницы полукругом лежали на щеках. Она казалась спящей. Алек выговорил очень тихо:

— Будь моей женой, Джинни.