Свидание у алтаря - Кэти Максвелл Страница 51

Крик Сары спас Гэвину жизнь. Ее тревожное «Гэвин!» нарушило его сосредоточенность, и он вздрогнул — движение было едва заметным, но решающим.

Ров целился в сердце. Гэвин мог бы быть ранен смертельно.

Но поскольку он повернулся к Саре, пуля прошла левее, через мышцу руки. Гэвин почувствовал, как, обжигая, она вышла с другой стороны.

После нескольких секунд ошеломляющей тишины Бен крикнул:

— Убийца!

По неодобрительным лицам секунданта и свидетеля было видно, что они согласны с обвинением. Сара соскочила с сиденья фаэтона и была готова бежать на луг. Бен поймал ее и усадил на место.

— Стойте, — сказал он. — Сейчас черед его светлости стрелять.

Гэвин указал ей на пистолет.

— Со мной все в порядке, — заверил он.

Она поглядела на него, не веря. Да и как она могла поверить? Рука его, как и все свежие раны, истекала кровью. По рубашке расползалось красное пятно, отчего рана казалась более серьезной, чем была на самом деле.

Гэвин повернулся к Ровингтону, который, казалось, был готов упасть в обморок. Теперь был черед Гэвина, и они оба это знали. Ровингтон не более чем легкая мишень, если Гэвин захочет смотреть на него таким образом, что он и сделал.

Этот человек, которого он считал когда-то своим лучшим другом, не только был готов разрушить все, чего удалось добиться Гэвину в политике, но и попытался его убить, а кроме того, вероятно, планировал его опозорить. Этот человек был бесчестен.

Но все же, если не принимать во внимание моментального удовлетворения, пустить в пулю в Рова означало вызвать к нему симпатию в определенных кругах. Гэвин не мог этого допустить.

Он отвел пистолет в сторону, опустил к земле и выстрелил. Этот жест символизировал презрение.

При звуке выстрела стоящий напротив Ров упал на землю, словно от удара или облегченного осознания, что он еще жив.

— Не сходите со своих отметок, — объявил Бен.

Он предостерег Сару, чтобы она подождала, пока к Гэвину подойдет врач. Секунданты подошли к Ровингтону, который поднимался на ноги.

— Ни царапины, — сообщил секундант Рова то, что было и так очевидно для всех, а затем оба секунданта вернулись к Гэвину.

— Трусливый слизняк, — произнес Бен в полный голос.

— Мне совестно за него, — согласился второй секундант так же громко. Он поклонился Гэвину.

— Ваша светлость, я надеюсь, вы простите мне мою роль в этой трагедии.

— Желаю вам в будущем мудрее выбирать себе друзей, — сказал Гэвин.

— Да, несомненно.

Услышав стук копыт, все повернулись и увидели, как Ровингтон, скача во весь опор, несется прочь.

— Если он думает, что может так же ускакать от этой бесславной истории, то он ошибается, — с отвращением сказал его секундант. — Я лично прослежу, чтобы она обошла весь город. У этого человека нет ни капли смелости.

Гэвин был доволен. Мышца руки горела, но он выздоровеет. А вот Ровингтону вряд ли удастся оправиться после этого. Его репутация испорчена безнадежно. Он должен до вечера подать в отставку с должности Председателя Комитетов, и Гэвин отправит ему письмо по этому поводу. В конце концов, кто теперь будет следовать рекомендациям и советам Рова?

Доктор велел Гэвину снять рубашку и обследовал его рану, чтобы убедиться, что она чистая и что в нее не попали кусочки ткани. После осмотра он туго перевязал рану, и кровотечение начало останавливаться.

Сара стояла у фаэтона вдали от мужчин. Она была бледна и молчала.

Гэвин надел рубашку и направился к ней. Не приветствуя его, она молча и серьезно смотрела, как он приближается.

Он потянулся за своим пиджаком. Грум Бена помог ему надеть его, осторожно направляя раненую руку. Гэвин не стал возиться с шейным платком и, кивнув груму, знаком попросил оставить их с Сарой наедине.

Сара посмотрела на него. В ее глазах показались слезы.

— Он мог вас убить. Он ужасный человек.

— Да, — сказал Гэвин. — Я очень обязан вам. Если бы вы не выкрикнули мое имя, я не двинулся бы с места, и пуля могла бы попасть в цель.

— Больше никогда, пока я живу, не хочу видеть ни одной дуэли, — решительно ответила она.

— Я надеюсь больше никогда не принимать в них участия.

— Лорд Ровингтон — не джентльмен, и должен быть способ оповестить об этом весь свет. Он должен быть всеми презираем.

Слезы ее высохли, на лицо вернулась краска. Она была прекрасна, когда сердилась, особенно защищая его.

— Так и будет, — заверил ее Гэвин, а потом задал вопрос, который не давал ему покоя: — Откуда вы узнали, что он выстрелит, не дожидаясь сигнала?