Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы - Елена Ларина Страница 51

— Что именно? — спросила я.

До сих пор я не имела четкого представления — над чем здесь трудится мой суженый. Теперь Меркулову без разъяснения будет не обойтись!

— Видишь ли, лапочка! — Нина решила взять инициативу в свои руки. Смотрелась она в серебристой кружевной сорочке и белых чулках просто убийственно. — Пару лет тому назад одна немецкая компания выбросила на рынок лекарство для беременных, но вскоре оказалось, что дети у принимавших его рожениц появляются на свет умственно отсталыми. Препарат с рынка убрали, компания выплатила огромные компенсации. Проблема в том, что в этот проект были вбуханы огромные суммы, поэтому было решено не спускать его в мусоропровод, а попытаться найти ошибку, дефект, так сказать… Ну, а поскольку в глазах мировой общественности фирма уже была, грубо говоря, засвечена, то исследования решили проводить здесь, в России. Подальше от греха и европейской прессы.

— Да, это так! — признал Меркулов. — И что в этом криминального? Если нам удастся добиться на этот раз успеха, препарат выпустят под новым названием, и все останутся в выигрыше.

— Если удастся! — сказала Нина. — А кто гарантирует, что это так? Сколько времени пройдет, прежде чем станет ясно, что вы опять облажались со своими чудо-таблетками… Впрочем, мне все это по барабану — детишек у меня быть не может! Просто хотелось, чтобы наша скромница представляла себе, с кем имеет дело…

— Но твой муж… Покойный муж, — добавил Меркулов, — все это финансировал. Неужели ты думаешь, что он стал бы ставить под удар свою репутацию?

— Ой, только не надо меня этим грузить! — она махнула пренебрежительно рукой. — Нечего там было ставить, а если бы было, то он никогда не связался бы с таким сомнительным делом. Да, он собирался быстренько продвинуть твои разработки на рынок, но на результат ему было совершенно наплевать. Для него это было еще одно вложение капитала, не более того, — Нина небрежно поправила съехавшую бретельку. — Иннокентий вообще никогда не задумывался над моральной стороной вопроса. Денежки его вообще были заработаны не на тех вещах, что спасают здоровье, и не пытайся меня убедить, что ты ни о чем не догадывался!

— Но ты ведь… — сказал Игорь, и мускул на лице у него задергался в нервном тике. — Ты ведь, если не ошибаюсь, собралась продолжать его дело!

— Верно, — признала Нина, — так я этого и не стесняюсь! Понимаешь, в чем разница? Если ты занимаешься грязными делишками, то не надо изображать невинность — это смешно!

Я молчала — история в самом деле нехорошо попахивала. В конце концов я — мать. И Ленка, которая сейчас носит ребенка, тоже могла купить ту дрянь, что они здесь, в этой самой лаборатории, схимичили… Мир не то чтобы ушел из-под ног, но серьезно качнулся.

— А ты, милочка, небось полагала, что здесь у нас высокая наука? — спросила она. — Что он тебе наплел, интересно?

— Ничего! — отрезал Игорь и отошел к узкому окну.

Он судорожным движением распахнул форточку, выкинул сигарету и глубоко вдохнул осенний холодный воздух.

Атмосфера в лаборатории и в прямом и переносном смысле была душной.

— Тем более! Наверное, девочка нафантазировала себе бог знает чего. Нобелевским лауреатом тебя считала!

— Полегче, — предупредил он. — Ты и так наговорила достаточно глупостей!

— Угрожаешь? Да у меня здесь половина охраны на содержании, так что если будешь плохо себя вести — станешь звездой криминальной хроники, — издевалась Нина. — Я уже вижу заголовки в бульварных газетенках — известный врач избил вдову!..

Рядом со мной что-то зашебуршало. Оказывается, я уселась рядом с клеткой, накрытой пыльной простыней. Я отодвинула краешек простыни пальцем и с ужасом увидела здоровенную крысу. Крыса дергала носом, поглядывая на меня плотоядно. Головка у нее была черной и передняя часть тела тоже, а сзади — белая с черным хребтом. Капюшончатая, вспомнила я название.

И тут, как писали в старину, «непреодолимый ужас сковал мои члены». Дело в том, что я, как и большинство женщин, до смерти боюсь крыс и мышей. Помню, у нас в доме, в Новгороде, завелась крыса в подвале, так я заснуть ночами не могла. Мне все казалось, что вот-вот она проберется к нам на пятый этаж и вцепится мне в горло.

Это, конечно, лабораторная крыса, соображала я быстро, то есть — почти что ручная! Но кто ее знает — может, с ней плохо обращались? В подтверждение моих опасений крыса попробовала прутья клетки на зуб — наверное, была голодная. Клетка? Что ей клетка — эти твари прогрызают все на своем пути. Если она до сих пор сидит в клетке, значит, просто не видит причины из нее выбираться. А сейчас причина имеется — крыса уставилась на меня, прикидывая, насколько я вкусная. Их тут, наверное, не слишком сытно кормят! А вдруг она чем-нибудь заражена?

Я всегда была против опытов над животными и, когда еще училась в младших классах, как-то раз вместе с другими детьми во дворе отдала все карманные деньги человеку, который обещал выкупить всех зверюшек в лабораториях страны. А потом оказалось, что он жулик и исчез с нашими денежками, так никого не спасши!

— …что приажухнулась, подруга? — спросила Нина. — Да ты не печалься — бывают и хуже ситуации, я-то знаю!

— В самом деле? — пробормотала я задумчиво.

Бывают в жизни моменты, когда мозг как будто сам по себе принимает решение, так что потом только поражаешься — что ты наделала! Вот такой момент наступил и сейчас. Я ни о чем не думала, только фиксировала происходящие события. Сначала посмотрела на Нину, потом на контейнер и рядом — меркуловскую зажигалку.

А в следующую секунду сдернула с крысиной клетки простынку, набросила на контейнер и, схватив зажигалку, щелкнула крышкой. Пламя взвилось вверх, и тряпка мгновенно занялась.

— Ты чего, дура, делаешь? — Нина спрыгнула со стола и ринулась ко мне.

Глаза у нее стали бешеные и сверкали, как блестки на белье.

Я, продолжая действовать по наитию, схватила клетку с капюшончатой крысой и выставила перед собой. Как и можно было ожидать, вид крысы произвел на Нину не меньшее впечатление, чем на меня. Нина взвизгнула и попыталась оттолкнуть клетку, задела рукой задвижку, и бедное животное пулей вылетело в раскрывшуюся дверцу. Крыса плюхнулась на пол и заметалась между нами — видно, не могла решить сразу, кто из нас вкуснее, а может — в какую сторону лучше удирать.

Тут мы начали орать и подпрыгивать. Тем временем пламя перекинулось на лежавшие рядом бумажные рулоны с графиками. Те тут же весело вспыхнули и подогрели одну из находившихся рядом колб. В колбе мгновенно забурлила, меняя цвет, какая-то волшебная жидкость, и та лопнула.

Ситуация выходила из-под контроля.

— Спокойно! — крикнул Меркулов. — Пожарная сигнализация сейчас сработает!

Он стоял и смотрел на колонки под потолком, как туземец в пустыне, ожидающий вызванного колдуном дождя. Но дождя не последовало — сигнализация не сработала. Похоже, вместе с кабелем камер слежения я повредила кое-что еще…