One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс Страница 51

— Стой так же, как стоит гора между небесами и землей, — говорит он.

Стоять так же? Без проблем! Такие разговоры должны были бы сбить меня с толку. Но мне вдруг становится ясно, что если я немного напрягусь, то все станет понятным. Я пытаюсь стоять так же, как это делает Джордж, закрываю глаза и впервые в жизни серьезно задумываюсь о своем собственном дыхании.

— Открой свои суставы, — говорит Джордж. — Пусть тело расслабится. Погрузи свой вес в центр Земли. И не переставай дышать. Постоянно дыши.

«Как в подводном плавании, — приходит мне в голову. — Это самое первое, чему учат новичков при нырянии и плавании с аквалангом. Надо постоянно дышать».

И тут откуда-то сзади до меня доносится чей-то смех, а потом голос:

— Ты только посмотри на эту парочку уродов. Чтоб я сдох! Прикинь, тут, оказывается, проходят уроки бальных танцев для душевнобольных!

Их трое. Это бездельники, шатающиеся по парку еще с субботнего вечера. В руках они держат коричневые бутылки с пенящейся жидкостью. Лица у всех троих бледные и невеселые, как скисшее молоко. Им, похоже, не более двадцати лет, но каждый уже успел обзавестись внушительным «пивным» брюшком. Тем не менее они одеты почти по-спортивному: в кроссовках, легких футболках для занятий бегом, бейсболках. Если хорошенько задуматься об их экипировке и сопоставить с их физическим состоянием, становится смешно.

Но где-то глубоко внутри меня уже закипает ярость. Эти недоноски, вырядившиеся так, словно действительно решили заняться спортом с утра пораньше, внезапно напомнили мне таких же молодых балбесов, которых я когда-то учил в школе принцессы Дианы. Наверное, именно поэтому, когда я открываю рот, то начинаю говорить, как типичный учитель перед нервным срывом:

— Неужели вам так уж некуда податься? Валите-ка отсюда, парни, да поживей. И ваши дурацкие ухмылочки здесь совершенно неуместны.

Лица молодых людей суровеют, мышцы напрягаются. Они переглядываются, после чего начинают двигаться в мою сторону. Они продолжают держать в руках бутылки с пивом, а их оскаленные, потемневшие от никотина зубы сейчас больше напоминают звериные клыки.

Джордж делает шаг вперед и оказывается возле юношей.

— Пожалуйста, — говорит он. — Не надо ни о чем беспокоиться.

Самый крупный из компании, с толстой мордой, щедро украшенной прыщами, замирает на месте и смотрит на своих товарищей, словно ища у них поддержки:

— А для нас это просто. Никакого беспокойства.

Он уже собирается толкнуть Джорджа в грудь своими огроменными ручищами, но в тот момент, когда Прыщавый готовится к действию, старик вдруг начинает перемещаться вместе с ним. Джордж поднимает руки и перехватывает кисть обидчика. Отвратительные лапы не успевают коснуться тела моего учителя. А в следующий миг Прыщавый уже валится вперед и, не в силах удержать равновесия, отчаянно хватает руками воздух. Слегка придерживая руки юного нахала, Джордж разворачивает его торс и как бы невзначай бросает парня на землю. Впрочем, такое нежное движение даже броском-то не назовешь. Со стороны может показаться, что Прыщавый представляет собой назойливое насекомое, а Джордж просто смахивает его со своего пути.

— Боже мой! — Я пораженно раскрываю рот.

Джордж предлагает свою помощь, пытаясь поднять юношу с земли, но тот сердито машет руками, хотя, как мне кажется, он больше обижен, чем ушиблен. И я знаю, что Джордж использовал лишь малую толику своей силы. Правда, мне непонятно, как у него получилось так быстро и легко справиться с хулиганом. И еще мне непонятно, почему мы с Джорджем даже не пытаемся теперь быстренько скрыться.

Проходит секунда, и я уже начинаю представлять последствия нашей встречи с парнями, но компания почему-то, опустив головы с нахлобученными по самые глаза бейсболками и бормоча какие-то проклятия, предпочитает удалиться. Прыщавый держится за плечо и грозится — трам-тарарам! — еще показать нам — трам-тарарам!.. Правда, теперь его слова не кажутся мне устрашающими.

Я молча смотрю на Джорджа и впервые понимаю, что нахожусь совсем не в классе для начинающих танцоров. Так мы стоим некоторое время, молча разглядывая друг друга.

— И когда же я смогу делать то же самое?

— Ты будешь усердно заниматься?

— Да.

— И очень стараться?

— Очень.

— Примерно через десять лет.

— Десять лет? Вы смеетесь надо мной!

— Ну, хорошо. Может, и не через десять. Скорее, через двадцать. Но только помни: тайчи-чуань занимается не внешней силой. Это сила внутренняя. Это не та сила, которая содержится в мышцах. — Для наглядности он трижды с любовью хлопает себя по груди. — Внутренняя сила. — Джордж одаривает меня терпеливой улыбкой. — Учиться придется еще очень многому. Поэтому давай начнем.

Я жду, что ко мне придет на занятия девушка из Ипанемы. Но вместо этого приходится иметь дело с моей соотечественницей из Илфорда.

На пороге дома стоит Джеки Дэй.

— Элфи, привет. Мы с тобой разговаривали по телефону. Ну, насчет твоего объявления. Насчет уроков английского.

Я сражен. Да, мы действительно имели короткую телефонную беседу. К сожалению, на мой призыв почти никто не откликнулся. Наверное, это произошло потому, что сейчас «мертвый сезон» — между Рождеством и Новым годом. А может быть, потенциальные ученицы интуитивно почувствовали, какая ловушка их ждет в моем лице. Но Джеки все же позвонила. Она была и удивлена, и обрадована, когда узнала во мне своего доброго товарища с Оксфорд-стрит. Оказывается, именно он-то и предлагал уроки английского. А я, естественно, подумал, что уборщица из школы Черчилля позвонила по просьбе какой-то молоденькой иностранки.

Я даже не представлял, кто это мог бы быть. Вернее, я об этом как-то не задумывался.

Может, это была юная страстная венгерка, недавно сошедшая с трапа авиалайнера, которую встретила Джеки, когда убиралась в очередной школе иностранных языков. Или длинноногая красавица из Бразилии, с которой Джеки могла познакомиться в пригородном клубе, пока та танцевала свою ламбаду. Однако ни страстной венгерки, ни длинноногой бразильской красотки мне увидеть не пришлось.

Итак, Джеки проходит мимо меня и сразу же направляется в просторный холл, а я успеваю обратить внимание на отросшие темные корни ее волос. Надо бы ей заняться своей прической! Как всегда, она разодета, будто собралась куда-то в свет. При этом Джеки почему-то ведет себя так, словно именно она, а никакая не иностранка должна была сейчас встретиться со мной.

Наш телефонный разговор оказался коротким и приятным. Неужели это и есть я? Да, это я. Как тесен мир! А сколько я беру за урок? И насколько гибким может быть график занятий? В ответ я сообщил, что цены у меня вполне приемлемые, а что касается расписания, оно может быть каким угодно, без ограничений времени суток и дней недели. Она поблагодарила меня и обещала подумать. Но, клянусь Богом, в тот момент я был абсолютно уверен, что она передаст всю полученную информацию своей подруге-иностранке.