Блюз осенней Ялты - Ирина Потанина Страница 51

– Ой, – великан отмахнулся, – Это совсем другая теория… Но она еще недодумана. Не хочу ее пока выдавать, а то Вы совсем меня заплюете…

Влада уже давно обожала умопомрачительно красивые, но совершенно не применимые к реальному миру теории Феликса. Слушать великана всегда было интересно, и Влада нарочно подстегивала его, дабы он продолжал говорить. Любой рассказ Феликса всегда представлял собой блестяще сыгранный мини-спектакль. Ради яркости самого разговора, Владислава была готова простить некоторую бессмысленность его открытий. Сидеть, уютно подобрав под себя ноги, на низенькой шаткой табуретке, потягивать невероятно вкусный чай, и, со смаком выпуская колечки ароматного табачного дыма, наблюдать за чарующими монологами великолепного актера и рассказчика… Все это было дико дорого Владиславе. В воздухе вдруг появлялась фея-Гармония, и, растекаясь по сарайке, погружала в себя всех присутствующих. В такие минуты Владислава как бы соприкасалась с вечностью. «И все-таки чем-то таким грешу, что не поддается карандашу», – пела когда-то о подобном ощущении Вероника Долина. На месте Сергея обычно в такие вечера в сарайке сидел Олег Раевский. Именно он всегда был главным оппонентом Феликса, провоцировавшим своими вопросами и дружескими подколками зарождение новых невероятных теорий рассказчика. Владислава беспомощно оглянулась, еще раз осознав, как пусто стало в мире без ее отца. Феликс перехватил взгляд девушки и тень пробежала по его обычно сияющему лицу.

– Мне тоже очень не хватает его, девочка.

Владислава промолчала.

– Кто знает, – Феликс снова уселся на свое место и как-то сразу ссутулился и постарел. Теперь он выглядел вполне на свой возраст, – Возможно Олежке сейчас намного лучше, чем всем нам. Хорошим людям не может быть плохо там, – Феликс показал рукой на с любопытством заглядывающее в небольшое окошко сарайки небо, – Подожди, дружище, – обратился он к невидимому Раевскому, – Не долго осталось, скоро встретимся.

– Феликс, – Сергей решил, наконец, перейти к делу, – Простите, что терзаю рану утраты… Мы с Владой пытаемся провести собственное расследование этих убийств. Кажется, вчера Вы просили Владу зайти, чтобы поговорить на эту тему?

Феликс не отрывал глаз от своей кружки. Владислава с благодарностью посмотрела на Сергея, простив ему сразу все грехи на десять лет вперед. Сама девушка была сейчас не в состоянии хладнокровно вести беседу на нужную тему.

– Я поторопился, – заговорил, наконец, Феликс, – Мне казалось, что я накопал достаточно фактов, чтобы сделать кое-какие выводы. Но сегодня выяснились новые обстоятельства, и, до того, как я смогу вписать их в свое виденье этого дела, мне не хотелось бы делиться с Вами своими соображениями… Ты ведь сама ничего не рассказываешь мне об этом деле, девочка…

– Феликс!!! – Владислава не выдержала, – Пожалуйста, расскажи нам все свои соображения. Поймите же вы все, что мы сильнее преступника только когда действуем сообща! Если каждый будет пытаться проводить расследование в одиночку, никому не открывая известных ему фактов, то это дело затянется очень надолго. Феликс, неужели ты не понимаешь…

– Я все понимаю… Просто хочу все проверить, прежде чем говорить тебе.

– Проверим вместе, – Сергей снова пришел на помощь девушке.

– Ну хорошо… В конце концов тебя это дело касается больше, чем меня. Только, если вдруг окажется, что все это лишь моя фантазия, не обижайтесь.

– Феликс, мы слушаем!

– Когда я узнал о случившемся с Олежкой… Я ведь тоже поверил в версию о самоубийстве. Пойми меня правильно, Влада, твой отец всегда производил впечатление человека благополучного лишь внешне… Он с юности выбрал себе цель, шел к ней, многого добился…Но где-то в глубине он всегда осознавал, что идет не своей дорогой. Понимаешь, все его попытки создать красивую жизнь, которой никогда не коснутся серые когти обыденности, сводились к зарабатыванию денег…Азарт заработка захватил его настолько, что сил и времени на настоящую самореализацию у него просто не оставалось. Он попал в плен к собственному бизнесу. Я вообще считаю, что бизнес – это такая болезнь, от которой надо лечиться. Я говорил Олежке об этом, он соглашался. Потом, смеясь, напоминал, что я, всю жизнь ожидающий от высших сил каких-то указаний о поприще своей самореализации, так ничего до сих пор и не добился. Да, конечно, в реальной жизни я ничего не имею, но духовно я не сломлен. А твой отец… Рано или поздно он должен был оглядеться и осознать, что все сделанное им настолько сиюминутно и незначимо… В общем, я решил тогда, что Олежка, наконец, осознал бессмысленность своего существования, и, как человек деятельный, решил предпринять кординальные меры для борьбы с ней.

– Эх ты, – Влада с нежностью посмотрела на этого сумасшедшего, – Ты даже в смерти друга пытался найти подтверждения своей правоты в вашем извечном споре.

Феликс вздрогнул.

– Возможно. Олежка вполне одобрил бы это.

– Мы опять отвлеклись от темы, – Сергей понял, что Феликсу нельзя давать возможность углубляться в философию, – Вряд ли расследование убийства Раевского действительно сводится к поискам смысла жизни.

– На самом деле все сводится к этому, молодой человек… Но вы правы, перехожу к фактам. Так вот, поверив в самоубийство, я, дурак, и не думал заниматься расследованием.

– Как и все мы, Феликс, не кори себя, – Влада ощутила в последних словах Феликса столько горечи, что не могла не вмешаться.

– Потом, когда все прояснилось, я понял, что упустил драгоценное время. Но все же решил проверить кое-какие вещи. В последний раз, когда Олежка приходил сюда, он уже знал о грозящей ему опасности. Иначе, зачем бы он стал прятать в свой ящик копию завещания? Сделал он это, кстати, нарочно. Именно тогда, когда я на несколько минут вышел из сарайки. Я слишком давно знаю твоего отца, Влада. Это очень странно, что он не рассказал мне о завещании. Раньше мы ничего не скрывали друг от друга.

– Возможно, он не хотел тебя впутывать в это дело…

– Нет. Этого не могло быть, потому что быть такого не может!

– Гениальный аргумент.

– Влада, не перебивай человека! – Сергей все никак не мог понять, действительно ли Феликс знает что-то, или его рассуждения все-таки совершенно абстрактны.

– Вы не понимаете… Если бы Олежке что-то всерьез грозило, первым человеком, с которым бы он поделился своими соображениями, стал бы я. Уж такие у нас сложились отношения. Пока все хорошо, оба живем своей жизнью, встречаемся крайне редко, да и встречаясь, спорим и ругаемся до умопомрачения. Но, если хоть малейшая тень опасности коснется кого-то из нас, мы мгновенно объединяемся и превращаемся в мощную команду.

– Это правда, – подтвердила Владислава, вспомнив, как отец неоднократно вытаскивал Феликса из неприятностей, и ходил советоваться с ним по поводу любых более ли менее серьезных дел.

– А в этот раз Олег не сказал мне ничего! Я тогда вообще не понял чего он пришел, выпил чаю, помолчал, извинился, сбежал… И разговаривал как-то очень тяжело, будто я подвел его в чем-то… Сам собой напрашивается вывод, Олег почему-то перестал доверять мне и подозревал меня в причастности к грозящей ему опасности, иначе он рассказал бы мне все.