Любовь красного цвета - Салли Боумен Страница 51

– Час назад стали известны результаты вскрытия. Оказалось, что смерть Кассандры была вызвана наркотиками. Медики еще не знают, что именно она приняла. Для этого необходимо дождаться результатов токсикологической экспертизы.

– Как много времени это займет?

– По их словам, не менее трех дней, а может, и больше. Не пускаясь в дальнейшие объяснения, Роуленд снял ногу с тормоза, и машина двинулась. Они выехали с автомобильной стоянки и оказались в причудливом лабиринте улиц с односторонним движением. Это был час закрытия магазинов, и поэтому дороги кишели машинами. Они ехали молча и наконец, миновав пригородные районы, очутились на более спокойных сельских дорогах. Этот маршрут был не очень хорошо знаком Роуленду, к тому же смеркалось, и поэтому он вел машину сосредоточенно и внимательно. Шоссе, по которому они двигались, пошло под уклон и сделало крутой поворот. Теперь вокруг них расстилались буковые леса. Кроны деревьев, растущих по обе стороны дороги, были такими пышными, что образовали шатер, и теперь машина ехала словно в зеленом туннеле. Когда они выехали на более открытый участок, Роуленд искоса взглянул на Джини. За все это время она не произнесла ни слова, и Роуленд подумал, что это не характерно для женщины.

Он не видел ее лица из-за серебристых волос. В машине было холодно. Джини сидела, закутавшись в свой плащ и скрестив руки на груди. Вокруг ее шеи был намотан ярко-зеленый вязаный шарф, а под ним виднелась узкая полоска бледной кожи. Волосы, длинные надо лбом, сзади были коротко острижены. Стрижка была сделана не очень профессионально, скорее всего самой Джини. Такую прическу мог бы придумать для себя мальчишка. Она придавала Джини беззащитный вид, чего Роуленд не замечал раньше. Почему-то это показалось ему трогательным.

Он размышлял о том, что может твориться в ее душе. Может быть, Макс прав, и она действительно порвала со своим знаменитым Паскалем Ламартином? Может, ее молчание означает, что она снова, подобно придуманной им сказочной принцессе, вновь забирается в свою раковину?

Наконец он решил, что настало время заговорить.

– Так или иначе, – начал он, – мы получили важную информацию. Точнее, ты получила. Теперь полиция сможет установить местонахождение Майны. Они воспользовались приметной машиной, да и сами они бросаются в глаза: красивый парень в приметной одежде и молоденькая девчушка с рыжими волосами. Если только они по-прежнему вместе.

– Я думаю, они вместе, – откликнулась Джини. – Даже не думаю, а уверена.

– У тебя есть для этого основания? – с любопытством взглянул на женщину Роуленд и не заметил в ней никаких признаков отчужденности. Она говорила обычным тоном, но с какой-то странной уверенностью.

– Никаких особых оснований. Скорее интуиция. Кроме того, я помню, что рассказывал нам Митчелл. Из его слов можно вывести некий стереотип поведения Стара. Прошлой зимой – девушка-француженка, которую затем сменила Аннека. Теперь – Майна. Он подбирает их на некоторое время и, возможно, привязывается к ним. Ненадолго. Ему нравятся совсем молодые девушки, а Майна выглядит гораздо моложе своего возраста. По словам Шарлотты, ей можно дать лет двенадцать. И еще кое-что…

– Продолжай.

– Судя по всему, он испытывает пристрастие к девушкам из богатых, благополучных семей. Кроме того, возможно, в его выборе играет роль и их национальность. Девочка, которую он изрезал бритвой, была француженкой, Аннека – голландкой, Майна – американка. Не исключено, что ему нравится выдергивать девушек из их домов, отрывать от семей. Возможно, это дает ему ощущение собственного могущества.

– Интересно. И что же дальше?

– Именно поэтому я задумалась о том, как далеко он мог увезти Майну. Ведь они уехали за десять часов до того, как ее хватились.

– Да, это верно. Они стартовали в полночь, причем на мощной машине. За два-три часа они могли добраться до любого города на берегу Канала, а оттуда продолжить путь по туннелю на пароме или на пароходе.

– Думаешь, они могли отплыть ночью?

– Не знаю. В полиции и не удостоверились проверить это сразу. Макс сейчас как раз занят тем, что выясняет расписание отправлений паромов и кораблей. Ранним утром рейсы есть – это точно. Они могли пересечь Канал и оказаться во Франции уже к рассвету.

– Но с таким же успехом они могли направиться куда угодно. В Амстердам, к примеру.

– Совершенно верно, куда угодно – и в Бельгию, и в Италию, во Францию, или Германию… А может, они вообще не покидали Англию.

Джини поежилась от холода и плотнее закуталась в плащ.

– Он опасен, – сказала она, – и поэтому я очень боюсь за девочку.

– Он опасен, что правда, то правда, – с мрачным кивком подтвердил Роуленд. – А то, чем он торгует, еще опаснее.

Некоторое время в машине царило молчание. Потом Роуленд отрывисто заговорил:

– Послушай, я должен извиниться перед тобой. Когда мы с Максом вернулись домой сегодня утром… То, как я говорил, непростительно. Я был груб. Извини меня за мои слова.

– Не надо извиняться. Я рада, что ты говорил именно так. Ты был прав, и я заслужила, чтобы со мной разговаривали грубо. – Джини помолчала. – Если кто-то и должен извиняться, так это я. Мне стыдно за то, как я себя вела. Тебе это, наверное, не интересно, но мне бы хотелось, чтобы ты это знал.

Голос Джини был тихим. Это признание далось с видимым трудом, и, окончив говорить, она погрузилась в глубокое молчание. Ее замкнутость начала действовать Роуленду на нервы.

– Я также хотел сказать, – сухо продолжил он, – что я читал твои статьи и всегда восхищался ими. Особенно – теми, которые ты писала в Сараево.

– Спасибо, но… – Джини сделала какое-то неуловимое движение. – Я взяла за правило никогда больше не говорить о Сараево.

– И даже не хочешь, чтобы тебя хвалили? – несколько резко спросил Роуленд. Джини повернула голову, посмотрела на него долгим неподвижным взглядом, а затем снова отвернулась.

– Нет, – спокойно ответила она, – за это – нет. Я не чувствую, что заслужила похвал.

– Почему нет?

Роуленд снова посмотрел на нее. Она ответила не сразу. На какое-то мгновение ему в голову даже пришла циничная мысль, что она всего лишь напрашивается на дальнейшие комплименты, но затем он заметил, как в углу ее глаза блеснула слезинка, понял, что его подозрения жестоки, и устыдился.

– Расскажи мне, – заговорил он уже более мягким тоном, – объясни. Я хочу выслушать тебя.

– То, что я писала, не соответствовало действительности. – Она говорила, по-прежнему отвернув от него лицо, но Роуленд уловил в ее голосе неожиданное возбуждение. – В моей писанине не содержится и тысячной части того, что я видела там. Возможно, так всегда бывает в подобных ситуациях, но я по своей глупости такого не ожидала. Слова… Я в них больше не верю. Способны ли слова хоть что-либо изменить в этом мире?