Племянница маркизы - Дария Харон Страница 51

— Он этого не делал, — с полной уверенностью повторила Мари. — Тристан не убийца.

— Интендант юстиции из Монпелье вчера также был гостем «Белль Этуаль» и присутствовал при споре. Если Тристану предъявят обвинение, то не только в убийстве, но и в государственной измене. Граф — племянник короля. Если Триса осудят, он будет повешен.

Голос Жислен звучал так монотонно, как будто она приняла слишком много лауданума [14]. Графиня опустила голову и снова уперлась взглядом в землю. Мари в бессилии сжала кулаки. Она огляделась по сторонам и только теперь заметила, что глаза всех присутствующих устремлены на нее. С высоко поднятой головой молодая женщина прошла мимо них и направилась в конюшню. Ей нужно было ехать в Нарбонну.

— Запрягайте лошадей, — приказала она первому конюху, который попался ей по пути. Он кивнул и исчез в конюшне. Вскоре слуга вернулся со старшим конюхом. Тот поклонился молодой женщине.

— В чем дело? — нетерпеливо спросила Мари. — Я жду, когда мне запрягут лошадей.

— Мадам де Рассак, мне запретили давать вам лошадей. Вы должны оставаться в «Белль Этуаль».

— Герцог ничего не может мне запретить, а уж тем более не может решать, что мне делать. Если ты отказываешься запрячь для меня лошадей, я сделаю это сама.

Мари хотела пройти мимо него и взвешивала, будет ли он ей препятствовать, но старший конюх лишь взглянул на нее и спокойно сказал:

— Это распоряжение не герцога. Шевалье де Рассак просит вас ожидать его возвращения и не покидать «Белль Этуаль». Он поручил мне передать вам это до того, как его увезли в Нарбонну.

Мари остановилась. Тристан хотел, чтобы она оставалась здесь. Значит, он не сомневался, что вернется. Молодая женщина глубоко вздохнула.

— Хорошо. Я остаюсь.

К ужасу Мари, ожидание сильно затянулось. Трой и герцог вернулись в «Белль Этуаль» лишь к вечеру следующего дня. Она с тяжелым сердцем бросилась им навстречу. Их одежда была столь же помятой, как и их лица.

— Где Трис? — хрипло спросила она.

Трой воздел руки в жесте бессилия. Лицо его было серым:

— Мари…

— Я предложил людям графа де Сен-Круа больше денег, чем они видели или увидят за свою жизнь, но мне не удалось заставить их отказаться от обвинения, — прервал его герцог.

— Но ведь он этого не совершал!; Это какая-то чудовищная ошибка! — в отчаянии воскликнула Мари.

— Конечно, он этого не совершал, — фыркнул герцог. — Едва ли не каждый из тех, кто перемолвится с Сен-Круа более чем десятью словами, имел основания убить его. Так что дело не в этом. Они хотят устроить показательный процесс, дабы преподать другим наглядный урок, чтобы было неповадно. Вот и все.

— Преподать урок? — растерянно повторила Мари. Трой обнял ее за плечи:

— В последние годы в наших местах все больше непорядков! Недовольство королевской властью постоянно растет. Зачинщики на несколько месяцев попадают за решетку, но это не слишком помогает. Теперь судьи не упустят возможность повесить убийцу королевского племянника, тем самым заверив короля, что его власть нерушима и здесь, на юге.

— Но Тристан этого не делал! Нет доказательств. Как же они хотят обвинять его? — Мари покачала головой, словно отгоняя от себя видение. — Вас разве не выслушали?

— Мартен Пудрен, интендант юстиции Лангедока, видел стычку Триса и Сен-Круа. О взрывном характере Тристана всем хорошо известно, а кроме того, его коробочка с пастилками лежала под телом убитого. Этого достаточно, чтобы выдвинуть обвинение. Но главное — оба сопровождавших Сен-Круа угрожали распустить всю судебную палату Нарбонны, если дело приостановят.

— Я нанял двух адвокатов для защиты Триса. Кроме того, я подкупил надзирателя, чтобы его хорошо кормили и чтобы он получал все, что ему потребуется, — сказал герцог. Он выглядел усталым и разбитым. — Больше в данный момент я ничего не могу для него сделать.

— Я хочу видеть своего мужа, — Мари освободилась из объятий Троя. — Немедленно.

Герцог покачал головой:

— Посещения запрещены. Мы тоже его не видели. Мари, будьте благоразумны, прошу вас. Сейчас мы сделали все, что только было возможно в этой ситуации. Поверьте, благополучие Триса мне так же небезразлично, как и вам.

— В этом я не сомневаюсь, ваша милость, но я чувствую себя такой беспомощной… — Глаза Мари наполнились слезами.

— Как и все мы, мадам, — герцог поклонился. — Прошу прощения, я должен попрощаться с гостями, а перед тем привести себя в надлежащий вид.

Мари кивнула и посмотрела на Троя:

— Мы возвращаемся в «Мимозу»?

— Думаю, это будет разумнее всего. Герцог задействовал все связи, какие мог. Если появятся новости, мы об этом узнаем.

Мари впилась ногтями в ладонь, чтобы не закричать от беспомощности. Сознание того, что Тристан находится в тесной, сырой и грязной камере, предоставленный на милость своих охранников, сводило ее с ума.

Следующие дни не внесли никакой ясности в ситуацию. Ничего не происходило. Не было известий ни от самого Триса, ни от адвокатов и членов суда, ни от герцога.

Мари казалось, что на каждом шагу она наталкивается на незримые стены. Трой избегал ее. Он проводил время на сборе урожая и у виноградного пресса. Молодая женщина тоже пыталась отвлечься, но это не помогло. Вначале она хотела отправить Тристану весточку, но потом вдруг задумалась — о чем писать? О повседневных мелочах? Или о любви, чтобы потом над ее словами в тюремных коридорах гоготали пьяные охранники? Бесчисленные исписанные листки валялись, скомканные, на полу. Беспомощность и постоянное ожидание сделали Мари агрессивной и раздраженной. Она замечала это по взглядам, которые бросали на нее Сюзанн и Фанетта, и знала, что должна с этим что-то делать, если не хочет сойти с ума. Решение, которое в итоге приняла Мари, она сообщила Трою за ужином.

— Я поеду в Версаль и поговорю с королем. Никакого суда не будет. Триса отпустят. Я верю в это.

Трой опустил вилку:

— Мари, твоя вера в людей и высшую справедливость делает тебе честь, но с чего бы королю помиловать Триса? Откуда ты знаешь, что он вообще станет говорить с тобой?

— И тем не менее я это знаю, — возразила Мари, словно позабыв, что из Версаля ее выслали. Она высокомерно вскинула голову и продолжила: — Я знакома со многими влиятельными людьми, которые могут для меня кое-что сделать. Мне надо было сообразить это гораздо раньше.

Трой, нахмурив лоб, рассматривал ее. Он почти в одиночку опустошил бутыль вина, стоявшую на столе. Как и каждый вечер, когда за столом отсутствовал Тристан.

— Думаю, мне не удастся отговорить тебя от этой идеи.

— Верно. Во всяком случае это лучше, чем сидеть без дела.