Королева ночи - Эванджелина Коллинз Страница 51

— Вы живете отдельно?

— Если бы я мог… Может быть, когда Ребекка выйдет замуж, я смогу позволить себе эту роскошь. А сейчас…

Джеймс посмотрел на поля, расстилавшиеся перед ними, и тяжело вздохнул. Нет, у него не было уверенности, что когда-то появится такая возможность.

Хотя все зависит от того, кого Ребекка выберет в мужья. Он не станет злить жену и требовать раздела, зная, что это вызовет гнев Амелии и настроит ее против Ребекки. Но если его сестра выйдет за могущественного лорда, тот сможет защитить ее от козней Амелии. Если нет, то его жена разрушит репутацию его сестры. Немного сплетен здесь, слухи там, и вред будет непоправим. И Ребекка будет изгнана из высшего общества.

— Почему это зависит от замужества Ребекки?

— Потому что Амелия… — он сделал паузу, не в состоянии произнести «моя жена», — дочь виконта. Аристократа. Мой отец очень богат, но единственное, что он не смог купить, — это титул. Он страшно хотел заполучить его для своей семьи. Отчаянно. Будучи мужчиной, я был единственным, кто мог получить его через женитьбу. И я согласился лишь из-за Ребекки. Она мечтала о праве войти в высшее общество, и только это давало ей такое право. Поэтому я женился на Амелии, очень хорошо сознавая, что это не союз по любви, но надеясь, что она сдержит данное слово и не откажет в покровительстве Ребекке, когда придет время ее дебюта в свете.

— И сколько лет ты женат?

— Три года, — сказал Джеймс, вздыхая.

Три долгих, долгих года.

— Мне кажется, она не любит тебя.

Он фыркнул.

— Не любит? Да Амелия ненавидит меня! Не переносит даже моего вида, хотя настаивает, чтобы я повсюду сопровождал ее. И я обязан сохранять видимость абсолютного благополучия. Господь не обделил ее знакомствами, видимо, снизойдя к ней из-за замужества, на которое ее заставили пойти. Выйти замуж за сына торговца? О, это достаточный повод для стыда, однако ей пришлось подчиниться отцу и выйти за меня, чтобы мой отец заплатил долги ее семьи… — Джейме покачал головой. — Я делал все, что мог, чтобы заслужить ее благосклонность. Я живу по ее правилам, держу при себе свое мнение, прощаю ей всех ее любовников и каждый сезон, изображая счастливого мужа, сопровождаю ее на все светские мероприятия.

Он снова посмотрел на Роуз и был удивлен не сочувствием, но желанием, которое увидел в ее светло-голубых глазах.

— Твоя жена, должно быть, глупа, если не понимает, какой мужчина достался ей в мужья.

Джеймс, прищурившись, посмотрел на нее.

— Извини, я не хотела… — мягко проговорила Роуз.

Ее слова, выражавшие сожаление, были едва слышны из-за стука копыт.

Джеймс остановил жеребца. Сжав переднюю луку седла, он постарался взять себя в руки.

Ее рука нежно коснулась его колена.

— Она ведет себя с тобой ужасно?

— Ты не можешь понять.

Джеймс постарался проглотить комок, застрявший в горле. «Фу! До чего же ты жалок!» С самого начала Амелия каким-то образом знала, как вывести его из себя. Ее колкости находили цель с поразительной точностью. И каждая проникала глубоко в душу, унижая его мужское, достоинство, разъедая душу.

— Если Амелия узнает о тебе… то откажет в своем покровительстве Ребекке.

— Но ты сказал, у нее много любовников. Стоит ли ей обижаться из-за меня?

— Дело в том, что она не захочет дать мне свободу. Это привело бы ее в бешенство. Смешало бы все ее карты. Я должен хотеть ее и никого больше. Мне следует радоваться, что у меня такая жена. Ты представляешь, я должен бы умолять ее! — Слова выскочили прежде, чем он успел подумать. — Я отчаялся умолять свою собственную жену пустить меня в ее постель. И когда она наконец согласилась… отвращение, которое я прочел в ее глазах, оборвало во мне все. Я даже не смог закончить…

Не было большего унижения в его жизни. «И ты называешь себя мужчиной?» Дрожь пробежала по спине при воспоминании о язвительном замечании Амелии и Джеймс так растерялся, что не смог сразу уйти из ее спальни.

— Этот инцидент давал ей пищу в течение нескольких месяцев.

Опустив руку, он захватил пальцы Роуз в свою ладонь, ища ее поддержки. Джеймс никогда никому не рассказывал правду о своей женитьбе. Скрывал это от всех, стыдясь признаться, что его жена много лет назад усомнилась в его мужских способностях и потом при каждой возможности попрекала его этим, причем испытывая явное удовольствие. Казалось, такое невозможно перенести, но он смог.

В глубине души он знал, что может довериться Роуз, открыть ей правду. Это был основательный, надежный и неоспоримый факт. Она не станет судить его или думать о нем хуже.

Роуз не сказала ни слова. Просто держала его руку в своей руке, пока он не успокоился.

Лошадь Джеймса нетерпеливо пошевелилась под ним, напоминая, что они слишком долго стоят на месте. Он сжал руку Роуз, прежде чем отпустить ее.

— Мы должны добраться до пруда, пока не стемнело.

Роуз кивнула, и они поскакали через поле небольшую рощицу к пруду, где гуси скользили по водной глади. Соскочив с лошади, Джеймс помог Роуз спуститься на землю и привязал лошадей к дереву.

Сняв сюртук, он постелил его на упавшее бревно и жестом пригласил ее сесть.

— Так как я ответил на все твои вопросы, теперь твоя очередь ответить на мои, — сказал он, усаживаясь рядом с ней.

Ее спина напряглась, словно она знала, о чем он хочет спросить. Джеймс ждал, что она откажет ему в его просьбе, ускользнет от его вопросов, как она предпочитала делать. Десять дней, как они знакомы, а он почти ничего не знает о ней. Роуз дала ему свободный доступ к своему красивому телу, он изучил каждый его дюйм…

Но то, чего он не знал и что действительно хотел узнать, она держала под замком.

— Что ж, ты можешь задавать свои вопросы.

— Почему ты работаешь у мадам Рубикон?

— Из-за денег. Из-за чего же еще?

Роуз потянулась и, сорвав травинку, намотала ее на палец. Джеймс уже не ждал, что она продолжит, но она заговорила. Ее тон был небрежный, порой она пожимала плечами.

— Женщина имеет несколько возможностей в жизни. Замужество — одна из них. Однако я не была знакома ни с одним мужчиной, который был достаточно богат, чтобы соответствовать моим запросам. Мама умерла, когда я была ребенком, и когда пять лет назад за ней последовал отец, он оставил долги, которые нужно было немедленно заплатить, не говоря о моем брате Дэшелле. Сейчас ему 18, но в тот год он учился в Итоне. Я не могла рассказать ему, что отец проиграл все наше состояние.

— Почему?

Роуз с ужасом посмотрела на него.

— Дэш обожал отца. Я не могла рассказать ему, что он был настолько безответственен, что разорил поместье. Для тринадцатилетнего подростка смерть отца и так стала ужасной травмой. Я не могла поколебать его мнение об отце. Это было бы жестоко.