Звезда Парижа - Татьяна Романова Страница 51

- Моя дочь теперь - светлейшая княгиня Черкасская, а мой внук - светлейший князь. Мари-Элен не будет участвовать ни в чем противозаконном! - возмутилась мадам де Обри.

- Как интересно - нынешняя маркиза де Сент-Этьен в девичестве была светлейшей княжной Черкасской… Вы с ней не родственницы? - поинтересовался де Виларден.

- Одна из племянниц моего зятя уехала с французским офицером, но я не знала, что она стала маркизой де Сент-Этьен, - задумчиво протянула Франсуаза.

Она опустила глаза, что-то обдумывая, потом посмотрела на собеседника и двусмысленно улыбнувшись, спросила:

- Ты так и не женился?

- Нет, - кратко ответил де Виларден. - А в чем дело?

- Я думаю, что мы с дочерью сможем помочь тебе с взаимной выгодой для нашего общего дела, - объявила баронесса. - Я помогу тебе, а ты - мне.

- О чем ты? - насторожился ее собеседник.

- Моя дочь будет тебе помогать в выполнении твоего плана, ты даже женишься на мнимой маркизе де Сент-Этьен, и получишь ее состояние, которое причитается ей в России: триста пятьдесят тысяч золотых рублей. Как только ты получишь деньги, маркиза покончит с собой и исчезнет. А ты женишься на моей дочери - светлейшей княгине Черкасской и завещаешь ей свою долю наших совместных заведений. Я дам за дочерью большое приданое, ты не прогадаешь. Претендовать на твое тело она тоже не будет, ты даже сможешь открыто жить со своими любовниками. Наследник у нее уже есть.

- Насколько я понял, Мари-Элен пока не вдова? - удивился барон.

- Ее муж стар и находится в бегах, преследуемый своим царем. Это - уже моя задача, чтобы дочь стала свободной к тому времени, как ты получишь деньги из России.

- Да, ты не изменилась, дорогая Франсуаза, - ухмыльнулся де Виларден. - Но почему я должен верить, что ты не поступишь со мной так же, как с предыдущим зятем?

- Твои гарантии - наше совместное прошлое. Я тридцать лет стерегла деньги и работала на тебя. А теперь я должна ввести свою дочь, а главное внука, в высшее общество. Моей дочери не пристало быть «черной вдовой», она должна быть нормальной замужней женщиной.

Барон задумался. Король стал стар и сделался моралистом. Его родня помешалась на религии. Стоящие в Париже союзники тоже не радовали. Русский царь любил только женщин и не понимал тех, кто предпочитает мальчиков. В предложении Франсуазы была явная выгода: барон прикрывался браком с женщиной, и ханжи должны были замолкнуть. К тому же Франсуаза еще с большим усердием будет трудиться на благо дочери и внука. Продавать бордели де Вилардену не хотелось - это было равносильно тому, чтобы зарезать курицу, несущую золотые яйца. Как ни крути, вариант, предложенный ему, был очень выгоден. Барон посмотрел на сумрачное лицо будущей тещи и сказал:

- Я согласен жениться на твоей дочери, если вы поможете мне с маркизой и девчонкой.

- Договорились. Что нужно делать? - спокойно осведомилась женщина.

- Маркизы сейчас нет в Париже. Она в Дижоне, в своем самом большом бургундском имении. Я пойду к королю требовать возврата моего имущества, и это сразу станет известно. Талейран напишет женщине и вызовет ее сюда, чтобы отстаивать свои интересы. Здесь я украду ребенка, а мать сама прибежит ко мне. Я увезу обеих в провинцию, туда, где никто их не знает. Туда же приедет Мари-Элен. С ребенком произойдет несчастный случай. Мы его с почетом похороним, Мари-Элен будет изображать убитую горем мать. Я буду ее утешать, женюсь на ней и затребую из России состояние жены. Потом маркиза исчезнет, а я, убитый горем, вернусь в Париж и в качестве утешения женюсь на светлейшей княгине Черкасской.

- Ну что же, план простой и понятный, поэтому осуществимый. Мари-Элен сейчас в Дижоне. Я поеду к дочери и заодно попытаюсь познакомиться с маркизой, присмотреться к ней, узнать побольше фактов из ее прошлого, чтобы потом Мари-Элен не попала в сложную ситуацию. Вы делайте свою часть работы, а Дижон предоставьте мне. Как только маркиза помчится в Париж, мы выедем за ней.

- Франсуаза, до чего приятно с тобой работать, - засмеялся барон, - ты бесподобна.

Он встал, попрощался и поехал в Тюильри. Заканчивать то дело, которому он посвятил всю жизнь.

«Смешно, но как это все похоже на жизнь в Ратманове», - подумала Елена.

Она сидела со спящей дочкой на руках в тени виноградных лоз в своем поместье Валлон. Маркиза прожила в этом доме уже девять месяцев, проведя здесь конец осени, зиму, весну и теперь увидев прекрасное лето.

Погода здесь очень напоминали их южное имение. Осень долго была теплой, но зимой выпадал снег, который красиво покрывал террасы, засаженные виноградом. Ранняя и дружная весна приносила буйство красок и высокое голубое небо с редкими кудрявыми облачками, а лето, обещавшее быть жарким, золотило кожу теплыми лучами щедрого солнца, согревало белые стены домов, раскаляло песок под босыми ногами и теплым ветром нежно шелестело резными листьями лоз.

Елене было здесь очень хорошо. Она целые дни проводила с малышкой Мари, которая уже уверенно ходила. Мать говорила с девочкой по-русски, в надежде, что ее ребенок заговорит сразу на двух языках. Долгое время единственным развлечением молодой женщине служили письма подруг.

Аглая написала ей всего одно письмо из своего имения, сообщив, что ее свекрови лучше, но сама она останется с детьми, пока муж не позволит семье вернуться в столицу. Зато почти каждую неделю ей писала Доротея, родившая в декабре сына и уже давно вернувшаяся к насыщенной светской жизни. Она подробно рассказывая о событиях в Париже. Талейран оказался прав: империя Наполеона рухнула. Между строк в письмах осторожной подруги проскальзывали намеки, что сам бывший министр внешних сношений Франции приложил немало усилий к тому, чтобы это произошло, да и к тому, чтобы выбор глав держав-победительниц склонился в пользу реставрации Бурбонов, а не в пользу царствования маленького Наполеона Второго, короля Римского, при регентстве его матери императрицы Марии-Луизы. Рука великого интригана дергала сейчас за ниточки судьбы Франции, но Елену это пока не очень волновало.

Доротея уже сообщила ей том, что Людовик XVIII, находившийся под сильным влиянием Талейрана, сразу же получившего из рук короля пост министра иностранных дел новой Франции, не собирался ни отбирать имущество, пожалованное новым владельцам императором Наполеоном, ни преследовать аристократов, служивших предыдущей империи. Но пока Доротея советовала подруге не возвращаться в Париж, где все бурлило как в котле. Не следовало забывать, что Елена вышла замуж за француза, врага, воевавшего с оружием в руках против русской армии, и неизвестно было, как ее встретят русские, находящиеся сейчас в Париже.

Елена надеялась, что письмо, переданное ею в посольство в Лондоне, уже дошло до своего адресата, и император покарал князя Василия за убийство. Каждый день она молилась, чтобы тетя и сестры были живы, а сама смотрела в глаза своей прелестной дочери и успокаивала себя, говоря, что все обойдется, и они с Машенькой обязательно вернутся в Россию.