На грани - Настасья Карпинская Страница 51

– Каких таких? – спрашиваю с вызовом. Мне не до флирта сейчас. Вообще разговаривать не хочу, чего прицепился. Хотя мужик симпатичный, чего уж тут, но не для меня. Совсем не для меня.

– Смелых и красивых.

– Демид, спасибо, конечно. Но у меня что-то настроения сегодня нет для флирта, соблюдения учтивости и приличий. Прошу меня простить, – я встаю, выбрасываю пластиковый стаканчик в урну.

– Был рад познакомиться.

– Всего доброго. – Произношу равнодушным тоном и отхожу к своей машине. Ребята в боксах быстро переобули мой Ниссан в новую резину, сделали развал – схождение, и я поехала домой усталая, измотанная и снова терзаемая мыслями.

***

Что такое две недели без нее? Для меня они оказались сущим адом. Моя жизнь поделилась на две части. Одна была более сносной до нее, а вторая – невыносимой после нее. Каждый долбаный день проходил по одному и тому же принципу: утром – зал, потом – работа. Я брался за все подряд, делая работу за десятерых. В обед тоже мог наведаться к Семенычу. Вечером бутылка бренди или виски. На следующий день все повторялось до отработанной точности. Две недели. Всего четырнадцать дней, а я на стену лезть готов… Из размышлений меня вырывает Лариса.

– Денис Анатольевич, там Андрей Борисович к вам пришел.

– Пусть проходит, – провел рукой по лицу и, размяв шею, откинулся на спинку кресла.

– Денис Анатольевич, доброго дня!

– Здравствуйте!

– Я по делу. Бракоразводный процесс закончен. Ваше жена претендовала только на дом в деревне, что вы покупали для ее сестры.

– Хорошо.

– Вот свидетельство о расторжении брака, и вам необходимо еще расписаться вот тут, – Андрей Борисович протянул мне лист. – Это уведомление о том, что вы получили все документы, – поставив подпись и проводив адвоката, я убрал полученную бумагу в стол. За все эти дни вспомнил о Татьяне лишь единожды, когда вызвал адвоката для начала бракоразводного процесса. Больше и мыслей о ней не было, в голове только Ксюха сидит. Прочно сидит и ничего не спасает. Мои внутренние демоны воют от тоски, желая ее увидеть, и я, похоже, скоро начну выть им в унисон.

***

Две недели без него. Я ушла с головой в работу. Сдавала проект за проектом. Помогала девчонкам с их проектами и макетами. Вечера проводила на кольце, постоянно перезванивалась с Никой и Ольгой. Маме звонила редко. Она чувствует, что со мной что-то происходит, а я не хочу ее расстраивать. Если начну рассказывать ей о Денисе, то сорвусь. А я не хочу скатываться в саможалость и истерику. Я держусь. Я запретила себя плакать. Запретила. Я выматываю себя до предела каждый день так, что стоит моей голове коснуться подушки, я проваливаюсь в сон и просыпаюсь лишь, когда звонит будильник. И день начинается заново… Две недели. Я мысленно ставлю крестики на днях в календаре, отмеряя срок, когда же станет легче. Но легче не становится. Боль не проходит, я просто учусь с ней жить.

***

Пятнадцатый день без нее. Я чокнулся. Я превратился в долбанного кретина. Иначе как назвать то, что я сижу у подъезда ее хахаля и жду, когда он вернется с работы, чтобы поговорить о Ксюше? Его адрес достать было несложно. Пара звонков, и он лежал у меня на столе. А вот с чего начать этот идиотский разговор, я не знаю.

Увидев черную Хонду, вышел из машины, закурил.

– Григорий, – я окликнул этого ушлепка, когда он вышел из машины.

– Денис, привет! Неожиданная встреча, – еще бы, мать твою.

– Ага, сам не ожидал. Знакомого жду. Вот, тебя увидел. Решил извениться, прости за нос.

– Да зажил уже почти. Надеюсь, вы с Ксюшей не сильно поругались? Ты зря приревновал. Глупо все получилось.

– Что у тебя с ней было? Только честно, – впиваюсь в него взглядом, ловя каждый жест, каждое слово.

– Да ничего. Пару раз встретились. По парку погуляли, за подарком для ее подруги ездили. И все. Денис, ты зря ревнуешь. А тогда, я просто поговорить зашел. Меня в городе не было две недели, на симпозиум уезжал. Как вернулся, решил зайти. Но сразу понял, что она уже несвободна. Попили чай с тортом, и все. Уже дома заметил, что часы забыл у нее, – он не лжет, не пытается оправдаться. Просто выкладывает информацию, даже не осознавая, что с каждым словом топит меня, опускает на самое дно, не давая и шанса всплыть.

– Ясно… Извини еще раз, – произношу на автомате.

– Забыли, – он улыбнулся, а я, пожав руку Григорию, сел в машину. Закрыв глаза, сжал веки до темных всполохов. Когда тебя кто-то предает, есть два варианта: простить и забыть или помнить и питаться этим чувством. Но, что делать, когда ты сам виновен во всем? Когда сам все сломал, растоптал? Что делать, когда уничтожил своими же руками человека, без которого дышать не можешь? Что, мать вашу, делать, когда сам понимаешь, что только ты сам причина своей боли? Кого прощать? Не помню, как доехал до зала. Очнулся только, услышав хлопки в зале. Подняв голову, увидел Орлова, который, облокотившись о стену, хлопал в ладоши.

– Тебя, смотрю, можно поздравить с полным принятием ситуации.

– Иди нах*й, – Артем засмеялся и присел на скамью в углу, сверля меня взглядом.

– Лавров, расскажешь, какого это вдруг осознать, что ты полный д*лбо*б?

– Ты сюда зачем приперся? Чтобы пару раз нах*й сходить?

– Нет, на тебя посмотреть, да кое-что про твою рыжую рассказать. Но, смотрю, ты не в настроении для разговора, – Орлов встал и собрался выйти из зала.

– Стой! Что с Ксюхой? – окликаю его заставляя обернуться.

– Демид видел ее на кольце. Чуть в отбойник не улетела. Вошла на скорости под триста в поворот, – от этих слов все внутренности похолодели, и пот выступил даже на ладонях. – Да в порядке она. По крайней мере, физически точно.

– Откуда он знает, что это Ксюха?

– Да он и не знал, что это твоя рыжая. Приехал, разговорились. Рассказал про одну отчаянную рыжеволосую дамочку, что на кольце на синем Ниссане вытворяла такое, что у мужиков яйца сжимались от страха. А ты много знаешь рыжих дамочек гоняющих по кольцу? Кстати, он с ней познакомился… – скрежет моих зубов был слышен, наверное, даже на улице.

– Скажи ему, чтобы держался от нее подальше, – цежу сквозь зубы.

– Да ладно. Что, всех мужиков теперь начнешь от нее гонять и морды направо и лево бить? Окстись, Ден, кому и надо сьездить в табло, так это тебе.

– Так набей, бл*ть. Может, хоть немного легче станет, потому что я уже сам готов у*баться головой о стену.

– Не поможет. Это я тебе по собственному опыту говорю, – уже серьезно проговорил Орлов.

– А что поможет, Тем? – спросил его, присев на маты и опустив голову.

– Езжай к ней, прощения проси.

– Ты Ксюху не знаешь. Даже если я прям отсюда на коленях через весь город к ней проползу, она не простит.