Такси «Новогоднее» - Алиса Лунина Страница 51

– Я долго думала, что тебе подарить, Соля. Хотелось нечто особенное. На память. – Она сняла с руки четки из лазурита, – самое дорогое, что у нее есть, – и надела их девочке на руку. – Это тебе. Мой друг Арсений говорит, что все люди делятся на две категории: те, что с четками, и без них. Ты теперь в правильной категории. А это моя любимая книга. «Обещание на рассвете» Ромена Гари. В ней любовь и нежность ко всему живому и сущему переливаются через край, потому что их много. Больше, чем может вместить книга или человек. Знаешь, когда-то я даже влюбилась в ее автора. Не как в писателя. А как в мужчину.

– А так бывает? – удивилась Соля.

– Да. Увидела фотографию, с которой печально улыбался невозможный красавец Гари в летной форме, и влюбилась. А потом узнала, что его, оказывается, уже давно нет на свете… Он покончил с собой. Тогда я вздохнула и тоже печально улыбнулась – вот мужчина, которого я могла бы полюбить. Жаль, что мы разминулись во времени.

– Спасибо, Саша! Перелет до Канады будет долгим. Начну читать твою книгу в самолете, и мне будет не так грустно.

– Береги себя!

– И ты тоже.

– Пусть у тебя будет самый лучший Новый год! Подарки и новое счастье!

– А это тебе, Саша! Я вчера нарисовала.

На рисунке Соли в небе летела красная машина. А под ней расстилалась Москва. На обороте была написано: «С Новым годом! Пусть в этом году сбудутся все желания!»

– Пусть, – сказала Саша и заплакала.

Ничего себе! Сколько лет, сколько зим! Перед ней стоял бывший муж собственной персоной. Сережа. Удивительно, что она еще помнит, как его зовут. В куртке и нелепой подростковой шапке. С пакетами в руках. Вот и встретились два одиночества. Нежданно-негаданно. В книжном магазине в центре города.

– Здравствуй, Сережа!

Бывший муж уставился на нее, будто узрел привидение, и чуть не выпустил пакет из рук.

– Александра?

– Она самая.

– Давай выпьем кофе? – предложил он.

Почему бы и нет?

Они сидели за столиком в кофейне, пили кофе и разглядывали друг друга.

Сережа изменился. Кудри поредели, голубые глаза выцвели. Где же та киношная красота? А он небось о ней думает – надо же, какая старая кошелка, эта моя бывшая…

– Ты совсем не изменилась, Александра, – произнес Сережа, будто прочитал ее мысли. – Молодец. Вид цветущий, и, как всегда, в мажоре. Улыбаешься! Знаешь, я даже иногда злился на тебя, отчего ты постоянно улыбаешься?

– Такой характер, – виновато ответила она.

– Рад, что у тебя все хорошо.

Саша не стала его переубеждать. Зачем?

– А как ты?

Он пожал плечами и усмехнулся.

– Что тебе сказать, Александра…

Она вздрогнула. Видимо, это вступление к дальнейшему трагическому повествованию. Так и оказалось. Следующие тридцать минут ее бывший муж рассказывал о том, что жизнь не удалась. Честно выслушав, Саша уточнила, что именно «не удалось».

– Все! – скорбно промолвил он.

Сережа, кстати, и прежде предпочитал мыслить глобально, не размениваясь на детали и конкретику, а с возрастом развил эту способность.

– Неужели все так плохо?

Саша попыталась улыбнуться, но осеклась, увидев выражение Сережиного лица, которое свидетельствовало о том, что «на самом деле еще хуже!»

– Меня уволили два месяца назад!

– Такое иногда случается, Сергей, это не конец света!

– Но уволить без объяснения причин! В кризис! Я уж не говорю о том, сколько я сделал для этой компании!

«Стоп. Отмотаем пленку на энное количество лет назад. Сережа, ты, случайно, не помнишь, что нечто подобное происходило со мной? Не связываешь со своей ситуацией? И в причинно-следственные связи не веришь?»

Ладно. Ничего этого она не сказала, потому что не было в ней ни злорадства, ни волнения, ни радости, ни раздражения. Сердце билось ровно, пульс оставался умеренным.

– Найди другую работу, в чем проблемы?

– Ты не понимаешь! – обиженно вскинулся Сережа. – Что для меня значила потеря работы! Словно мир перевернулся!

Глядя на грустное Сережино лицо, Саша вдруг вспомнила миниатюру любимого сатирика:

«Песик породы японский пекинес внезапно умер от инфаркта, когда перед ним раскрыли зонт. Он увидел мир в черном свете».

И захихикала, не в силах удержаться. Песик! Породы японский пекинес!

Сережа вскинул на нее глаза, полные мировой скорби и недоумения. Как она может смеяться? Над ним? В момент столь трагический?

А Саша не могла остановиться. И хотя ей было стыдно – ну что она, в самом деле, ржет, когда человека трагизмом плющит, дура бесчувственная, а все же остановиться не могла. Увидел мир! В черном свете!

– Извини меня, это нервное. Так ты сейчас безработный?

Сережа кивнул, опустив голову.

– Представь, какое совпадение, я тоже.

– Да ты что? – удивился и будто обрадовался бывший муж. – А по тебе не скажешь…

– Ну, это так… Видимость внешнего благополучия. Хотя я считаю, что потеря работы не конец света!

– Нет, – возразил Сережа. – Мне кажется, я после этого даже заболел. Ни желаний, ни целей, ни сил. Полная апатия.

– Попробуй все изменить!

Сережа хмыкнул, словно Саша сказала что-то неприличное, какую-нибудь глупость.

– Неужели ты веришь в то, что мы можем что-либо изменить? Что это вообще в наших силах?

– Сережа, но как же…

И она выдала бессвязный психотерапевтический лепет, дескать, надо верить в себя, и свои силы…

– Кому надо, зачем надо? – заныл он.

Этакий ноющий капризный мальчишка тридцати лет… Неужели Марь Ванна его сломала?

Неожиданно Сережа раскололся:

– Да и вообще, разве можно что-то изменить по большому счету?!

Эта фраза ей многое объяснила.

– По какому большому счету? – усмехнулась Саша. – Ты начни с малого, а там разберешься.

– От нас ничего не зависит!

– А от кого зависит?

Он снисходительно пожал плечами:

– В России живем. Здесь ни от кого ничего не зависит!

Ну здрастье, приехали.

Все с мужчиной ясно. Будет теперь всю оставшуюся жизнь переживать свое увольнение, плыть по течению, свято уверовав в то, что «от нас ничего не зависит», и с этим своим фатализмом в виде камня на шее утонет в ближайшем водовороте. Жаль… Сережа хороший человек, но безвольный и внутренне расхлябанный.

– Как поживает матушка?