Полшага до мечты - Ирина Лазарева Страница 51

– Слушаюсь. Что еще? Проси все, чего ни пожелаешь, мне хочется тебя угостить.

– Ты что, разбогател?

– Нет, но на любимую женщину могу потратиться.

Аня положила голову ему на плечо:

– Помимо того, что я ненормально и безмерно люблю тебя, хочется отметить, что ты ужасно милый.

– Да неужели?

– Вне всякого сомнения. Ты симпатичный. Ага… У тебя совсем не большой нос и губы не тонкие, глаза не маленькие, и…

– Ну-ну, продолжай, очень интересно, что еще не большое или не маленькое? Давай внесем ясность… Что ж вы замолчали, сударыня? Кстати, помнится мне, кто-то говорил, что я потрясающе красив… Ладно, ладно, не старайся. Совсем не хочу походить на смазливых гламурных мальчиков… Зато с моей красавицей никто не может сравниться, ни в журналах, ни на экране, и это не комплимент… Так что заказывать? Я, между прочим, зверски проголодался, поужинаешь со мной? Ты ведь тоже с работы.

Аня пробормотала что-то утвердительное и на короткое время погрузилась в блаженную дремоту. Матвей тем временем сделал заказ по телефону, затем ушел в ванную и вернулся в гостиничном махровом халате.

– Проснись, соня, – стал он тормошить Анну. – Не кради у меня драгоценные минуты радости. Вот еще халат для тебя. А ну-ка, продевай ручку, умница… другую…

– А ты вполне уверенно чувствуешь себя в отеле, – заметила Аня. – Можно подумать, что гостиничный номер для тебя – обычное дело.

– Профессиональные навыки – быстрая реакция и ориентировка на местности. Летчик принимает решение за пять сотых секунды, замешкался – можешь не успеть.

– Понятно, я позвонила, и ты сразу скатился с лестницы.

– Так точно! И не ошибся.

Аня подошла к окну и отдернула тяжелую штору. Их номер был высоко, уже давно стемнело, и из окна открывалась панорама ночного города, сверкающего огнями.

Матвей обнял ее; они смотрели на город.

– Ты любишь ночь? – спросила Аня.

– Нет, дневное время я люблю больше.

– Ушам своим не верю. Романтикам полагается любить ночь, луну, звезды… – Аня оживилась. – Расскажи о звездах, становятся они ближе и ярче? Что ты видишь во время ночных полетов?

– Ничего я не вижу, мне некогда. Звезды такие же, как с земли в ясную погоду. В кабине ночью все внимание на приборы, там нельзя отвлекаться – очень легко потерять пространственную ориентацию. Приборам доверяешься полностью, ощущениям – нет, можно легко обмануться, все время кажется, что тебя переворачивает. Бывает, молния сверкнет в черных облаках – это действительно красиво, но в основном не до ночных пейзажей. Но курьез со мной все же случился. Я тогда еще салагой был, только осваивал ночные полеты. Вылетел на задание – перехват воздушной цели ночью. Цель в зоне подсвечивает себя форсажем двигателей, на темном фоне земли выглядит как яркая звездочка. Так вот, я настоящую звезду с целью перепутал, да и погнался за звездой. То-то хохоту потом было на КДП.

В дверь постучали: служащий отеля вкатил сервированный столик.

– Меня отправляют в Липецк, – принимаясь за еду, заявил Матвей. – Возможно, пробуду там целый год.

– Это еще зачем? Там есть авиационный полк?

Матвей кивнул:

– В Липецке – Четвертый центр боевого применения и переучивания летного состава ВВС.

– Ты хочешь сбежать от меня на целый год?!

– Липецк – не тридевятое царство, хотя видеться будем редко, придется потерпеть, зато потом у нас появится шанс пожениться.

– Так, подожди, я что-то плохо расслышала. Сейчас зайду с другой стороны. Это ты произнес крамольное слово «пожениться», или мне показалось?

– Не смейся надо мной. Объясню ход своих мыслей. Во-первых, меня повысили в звании, о чем тебе неизвестно. Я теперь майор. Не хочешь меня поздравить? Впрочем, не сейчас, у нас еще есть время. Во-вторых, после Липецка есть вероятность, что я стану комэском.

– Кем-кем?

– Командиром эскадрильи. Аня, стыдно: отец летчик, брат без пяти минут летчик, да и я в некотором роде пилот, а ты не знаешь простейших вещей.

– Значит, ты одобряешь решение Сережи поступать в летное училище? Ты так его берег, лелеял, и вдруг… Мне это непонятно. Не всегда отцы и братья хотят для младших собственной участи.

– Будь это блажью, я бы не одобрил, но братан серьезно подошел к выбору профессии. Мы обсуждали его будущее. Да, будет трудно. Военное училище не только учебное заведение, но и самая настоящая армия. А это означает подъем в шесть утра, трехкилометровые пробежки, стрельбы, марш-броски по жаре в форме со всей амуницией, жизнь в казармах, вдобавок ко всему насыщенная учеба, сессии, экзамены, свободного времени практически не остается. По ночам он будет лекции повторять, днем на лекциях спать… Многое надо осилить, чтобы крылышки отрастить. Я через все это прошел, а что делать? Ребята говорят: «Мечта даром никому не дается». Выдерживают не все. Остаются самые сильные, самые надежные и целеустремленные. Вот что такое летчик. Да, забыл сказать: летать тоже научат.

– Ну, это уже мелочи, – невесело усмехнулась Аня. – Главное то, что вы оба меня бросаете. Совершенно неожиданно в мою жизнь ворвалось трое мужчин, я полюбила их со всей силой, на какую была способна, – и что в итоге? Все трое от меня ушли. Я в чем-то провинилась? Скажи, утешь меня хоть как-то, мне очень плохо… – Она прижалась к Матвею, уткнувшись лицом ему в шею.

– Ты устала, радость моя. – Матвей поцелуями осушил ее навернувшиеся слезы. – Тебе надо развеяться, отдохнуть. В следующую пятницу я жду вас у себя – тебя, Сережу и Темку. Договорюсь с ребятами, соберемся, пикничок на природе замутим. Валера делает отменный шашлык. У нас вдоль реки такие места – сказка! Лишь бы погода не подкачала.

– Приедем обязательно при любой погоде. Мне надо к папе на могилку.

– Конечно, не грусти, котенок, у нас все будет отлично. Сережу будем вместе навещать, но прежде всего ему предстоит торжественное событие – принятие военной присяги, нам с тобой надо обязательно присутствовать.

– Ты так уверен, что он поступит?

– Уверен. Парнишка правильный, умный и физически крепкий.

– Ты не боишься за него?

– Боюсь. Он вся моя семья. Жизнь не особенно бережет мужчин, и потому я боюсь за него всегда, независимо от того, будет он летать или нет.

Матвей вернулся к прерванному ужину. Аня чувствовала, что голодна, но есть почему-то не могла. «Как он может быть таким беспечным, веселым? У него, как видно, все в порядке, только у меня все наперекосяк», – думала она, тоскливо исследуя неброские, но такие притягательные для нее черты лица, сильные руки сплошь в золотистых волосках, выпуклые грудные мышцы, не скрытые халатом.

– Матвей, зачем нам ждать, пока ты вернешься из Липецка, объясни, пожалуйста? Почему мы не можем быть мужем и женой, жить временно в разных городах, встречаться, расставаться до той поры, пока не устроимся основательно? Может быть, в разлуках и встречах тоже есть своя прелесть?