Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт Страница 51

Оуни Вишнелл взял со дна лодки багор – длинную палку с крюком на конце. Он медленно опустил багор в воду и начал его вытягивать. Рут увидела, что багор подцепил поплавок, похожий на те, которыми ловцы омаров отмечают свои ловушки. Но этот поплавок был совершенно белый, а вовсе не яркий. И он не подпрыгивал на поверхности воды, а был привязан к короткому тросику, благодаря которому держался на глубине в несколько футов. Никто не нашел бы его, не зная в точности, где искать.

Оуни забросил поплавок в лодку, а потом, перебирая руками, вытащил тросик до конца. На конце тросика висела самодельная деревянная омаровая ловушка. Оуни втащил ее в лодку. Ловушка была набита огромными омарами, свирепо щелкающими челюстями.

– Чья это ловушка? – спросила Рут.

– Моя! – ответил Оуни.

Он быстро открыл дверцу ловушки и вытащил омаров, одного за другим. Он показывал их Рут, а потом выбрасывал в море.

– Эй! – воскликнула она, когда Оуни бросил за борт третье го омара. – Не выбрасывай их! Они просто отличные!

Но Оуни выбросил всех омаров до единого. Они действительно были хороши. Они были просто гигантские. Они набились в эту ловушку, как рыба в глубоководную сеть. Но при этом они довольно странно себя вели. Когда Оуни к ним прикасался, они не щипались и не дрались. Они спокойно лежали у него на ладони. Рут ни разу не видела таких послушных, таких дисциплинированных омаров. Кроме того, она ни разу не видела такого количества омаров в одной ловушке.

– Почему их так много? И почему они тебя не кусают? – спросила она.

– Потому что не кусают, – сказал Оуни и выбросил за борт очередного омара.

– Почему ты не оставляешь их себе? – спросила Рут.

– Не могу! – воскликнул Оуни.

– Когда ты поставил ловушку?

– На прошлой неделе.

– А зачем ты держишь поплавок под водой, где его не видно?

– Прячу.

– От кого?

– От всех.

– Но как же тогда ты нашел поплавок?

– Я просто знал, где он, – сказал Оуни. – Я знаю, где они.

– «Они»?

Оуни выкинул в море последнего омара, а потом мощным движением перебросил за борт ловушку. Он вытер руки о комбинезон и с трагическим волнением сообщил:

– Я знаю, где омары.

– Ты знаешь, где омары?

– Да.

– Ты и в самом деле Вишнелл, – проговорила Рут. – Верно?

– Да.

– А где другие твои ловушки, Оуни?

– Везде.

– Везде?

– Вдоль всего побережья штата Мэн?

– Да.

– Твой дядя знает?

– Нет! – в ужасе вскричал Оуни.

– А кто делал ловушки?

– Я.

– Когда?

– По ночам.

– Ты все это делаешь тайком от дяди?

– Да.

– Потому что он тебя убьет, да?

Ответа не последовало.

– Почему ты выбрасываешь омаров, Оуни?

Оуни закрыл лицо руками, а потом опустил руки. Вид у него был такой, словно он вот-вот расплачется. Он только покачал головой.

– О, Оуни.

– Да, я знаю.

– Это безумие.

– Знаю.

– Ты мог бы стать богачом! Господи, если бы у тебя была лодка и снасти. Ты мог бы стать богачом.

– Не могу.

– Потому что кое-кто…

– Мой дядя.

– … все узнает.

– Да.

– Он хочет, чтобы ты стал священником или еще каким-нибудь слюнтяем вроде того, да?

– Да.

– Ужасно жалко, правда?

– Я не хочу становиться священником.

– Я тебя не виню, Оуни. Я тоже не хочу быть священником. Кто еще знает об этом?

– Нам пора, – сказал Оуни, поспешно схватил весла, развернул лодку и начал грести красивыми, длинными гребками. Как прекрасная машина.

– Кто еще знает, Оуни?

Он перестал грести и посмотрел на Рут:

– Ты.

Она пристально смотрела на него, на его большую, квадратную светлую голову, в его голубые шведские глаза.

– Ты, – повторил он. – Только ты.