Просто о любви - Татьяна Алюшина Страница 51

Стаська, ошарашенная от такого грозного теткиного наставления, призадумалась, прислушалась к себе, представила себе это «вместе» и… и широко, радостно улыбнулась!

— Да! — И кивнула, для пущей убедительности. — Да!

— И слава богу! — позволила себе расслабиться княгинюшка, но ненадолго, приняла деловой тон: — Значит, когда он позвонит, никаких сопель: «я понимаю, я потерплю» — домой! Вместе переживем твою боль и неприятности! Ясно?!

— Да! — улыбалась Стаська и отдала шутливо честь, приложив ладонь к голове, и спохватилась: — А как я это скажу? Я ж не жена сварливая, я подруга боевая и все понимаю!

— Давай свое мясо, что там у тебя к нему, и чаю еще! — отдавала приказания, как на плацу новобранцам, Сима. — Черт с ней, с фигурой, раз пошла такая песня! Будем думать, как помочь твоему Степану, поддержать! Разумеется, так прямо и грубо «наезжать» не стоит, это я для ясности картины!

Стаська подскочила, ринулась к холодильнику, распахнула дверцу, на ходу передумала, хлопнула запищавшей от бесцеремонного обращения дверцей, кинулась к тетке, нагнулась, поцеловала в щеку, сильно прижала к себе:

— Как же я тебя люблю! Какое счастье, что ты у меня есть!

— Большое! — усмехнулась княгинюшка, поглаживая Стаськины обнимающие руки. — Согласна! Такое же большое, как и то, что у меня есть ты!

— Спасибо тебе! — сказала Стаська, уткнувшись носом в затылок Симы. — Я бы не додумалась до всего, что ты сказала, а если бы додумалась, то потом, набив шишек и глупостей наделав!

— Слава, что здесь удивительного? — продолжая поглаживать Стаську, сказала Сима. — Ты никогда не жила с мужчиной. С любимым мужчиной. Да и примера нормальной семьи у тебя перед глазами не было. Родителей ты практически не видела, только и побыла в семье, когда стала жить со мной и Евгеньюшкой. Но ты уже большая была, сформированная личность, а надо бы с младенчества, видеть и учиться на примере мамы-папы. Да что там!

— Их пример тоже хороший! — сказала Стаська, окропив тетушкин затылок непрошеными слезами. — Они вон как друг друга любят! И защищают, оберегают, поддерживают, как одно дыхание! Я только это не рассмотрела девчонкой, слишком мало их видела.

— Ну-ка! Хватит мокроту разводить! — приказала Сима, расцепляя Стаськины объятия и вытирая ей слезы. — Давай посидим и спокойно, без эмоций все обсудим! Мне видится, что надо спасать ситуацию.

— Давай! — рассмеялась сквозь слезы Стаська. — Давай спасать эту самую ситуацию! А то я без Больших долго не протяну! Усохну!

Усталый доктор Иванов вышел из операционного блока после многочасовой операции и направился к ожидающим его Степану и Ольге Львовне:

— Операция прошла успешно, — сказал он, обращаясь к Ольге Львовне, — теперь все зависит от реабилитационного периода.

— Спасибо, доктор! — прижав ладошки к груди, заплакала Верина мама.

Иванов кивнул, положил руку Степану на плечо и слегка надавил, приглашая следовать за собой.

— Я поговорю, узнаю детали, — ровным, спокойным тоном, чтоб не напугать, предупредил Степан Ольгу Львовну и пошел за врачом.

Доктор привел его в свой кабинет, опустился тяжело в кресло, вытянул с облегчением ноги и кинул на столешницу хирургическую шапочку, которую все это время держал в руке.

— Ну что, Степан, — не фонтанируя оптимизмом, стал говорить он. — Опухоль я удалил вместе с почкой, метастазы убрал…

— Но? — понял Степан его настрой.

— Есть и но! — признался Иванов. — Осталось у меня ощущение, что не все так хорошо, как хотелось бы! Сам не знаю, но интуиция меня не подводила. А тебя?

— И меня, — вздохнул Степан.

— То-то и оно! — поддержал в свою очередь вздохом доктор. — Ты с раковыми дело имел?

— Случалось пару раз.

— Тогда знаешь, что от операции далеко не все зависит. Это такая гадость, как вирус, собственно, по последним исследованиям, предполагается, что это вирус и есть. Словом, можно чистенько все и удалить, но шансов, что он вернется, предостаточно. Метастазы я удалил, хорошо не четвертая стадия. Ковырять ее не стал, а сейчас думаю, может, и зря. Левая почка опухолью и метастазированием не задета, естественно, увеличена из-за перегрузок, но здоровая, чистая, мочевые протоки в порядке, и артерии чистые, и надпочечник левый. Может, стоило позвоночник тщательнее просмотреть, но у нее сильная кровопотеря была, и ослаблена она, не хотелось затягивать. Характер, к сожалению, у нее не боевой, с таким рак трудно победить.

— Я не сказал Вере, что у нее рак, — сообщил Степан.

— И правильно, — согласился доктор Иванов, — я тоже скажу при выписке. Все, что мог, сделал, встанет на учет к онкологу, пройдет серьезное обследование послеоперационное, даст бог, обойдется. Сам понимаешь, сейчас все зависит от того, как пройдет восстановление после операции. Посмотрим.

— Спасибо, — поблагодарил Степан. — Ты посоветуй, с какой у вас тут сиделкой можно договориться.

— Идем, — встал с кресла Иванов. — Я тебя представлю. Зарплаты нам повысили, но не настолько, чтобы от сверхурочной работы и денег отказываться. Я-то и глаза не закрываю, когда младшему медперсоналу доплачивают, а то побегут они у меня! Да что я тебе объясняю! Сам знаешь!

— Знаю, — невесело вздохнул Больших.

С санитаркой, а заодно и с медсестрой Степан договорился и заплатил вперед. Ольге Львовне вкратце описал, как прошла операция, что сделано, умолчав, разумеется, о сомнениях доктора Иванова, — все успешно и удачно, теперь главное уход, уход и настрой на выздоровление!

Ему давно пора ехать к заждавшейся сестре. Завтра у него дежурство, и если обойдется без дальних выездов и вылетов, не так уж часто и случающихся, то послезавтра он приедет, проведает Веру.

— У вас столько хлопот, Степан Сергеевич, а мы тут со своим горем! — невразумительно попыталась или поблагодарить, или что-то сказать Ольга Львовна.

— И что? — ровно спросил Степан.

Ему до зубовного скрежета надоела эта хрень с оправданиями, лепетаниями, просьбами о помощи, и подчеркиванием, как неудобно и неприятно им просить, и извинениями бесконечными.

Ну, пусть озвучит, что хотела сказать, за себя и за Веру!

— Может, не стоит вам беспокоиться, у вас столько дел и забот, когда сможете, тогда и навестите Верочку…

— Вы еще добавьте, «если захочу», для полной обоймы! — не выдержал-таки, дал немного слабины раздражению Степан и тут же пожалел. — Ладно, Ольга Львовна, идемте, я подвезу вас к метро. Извините, но домой довезти не успеваю.

— Что вы, что вы! — забеспокоилась она. — Это вы меня извините, я что-то не то сказала.

— Ничего, я понимаю, — успокоил женщину Степан. — Я послезавтра приеду, посмотрю сам, как она после операции.

Сам посмотрит, опытным глазом, каковы шансы, каков ее настрой.