Стон и шепот  - Стелла Грей Страница 50

Душу снедали прямо противоположные чувства и желания.

Логика нашептывала, что если я сейчас убегу, то никто особо искать не станет и есть шанс получить свободу. В конце концов, у меня большие продвижения в работе с голосом и вообще… что, если Руслан и вправду убийца?!

Но вторая часть… нежная, чуткая, женская, нашептывала, что не верит страшным слухам. Как может страстный и ласковый мужчина, который был со мной так нежен прошлой ночью, оказаться маньяком?

Я потрясла головой, выкидывая из нее мысли, которые бродили по кругу и никак не видоизменялись. В любом случае я ничего не могу сделать и должна заниматься тем, что наиболее привычно и ненавистно всем женщинам. Ждать.

В конце концов, мы всегда, всю жизнь кого-то ждем…

Я еще минут десять честно запихивала в себя еду, понимая, что силы нужны, но на определенном этапе не выдержала звенящей тишины и включила плазму на стене.

Там меня сразу же поджидал сюрприз…

Судя по всему, рандом вывел меня на телевизионный аналог желтой прессы, потому что какая-то чрезмерно бодрая девица вещала с экрана:

– Ну, а самая горячая новость сегодняшнего дня – арест крупного бизнесмена Руслана Коршунова по обвинению в серийных убийствах девушек! Общественность взбудоражена! Кто-то не верит в причастность Коршунова, а кто-то, наоборот, считает, что только так все и могло закончиться для закрытого циника-интроверта. Сегодня у нас в гостях Елена Добрынина, которая поделится интригующей информацией.

Камера переползла куда-то вправо, выхватывая уже знакомую девицу с футбольными шарами вместо груди и чрезвычайно довольной мордой.

Та самая Лена, которая пьяная приходила сюда и рассказывала о своей неземной любви к Руслану! И опасности, от которой только она может его спасти…

А сейчас она, не краснея, нагло вещала на камеру:

– Я сразу поняла, что с ним что-то не так! – с плохо скрываемым ехидством начала она. – Все дело в проблемах с потенцией.

– Да вы что?! – наигранно изумилась ведущая. – Расскажите подробнее!

– Мы с Русланом встречались долгое время, – издалека начала Добрынина. – Пока я его не бросила. И были поводы, знаете ли!

– Мы жаждем подробностей.

– В постели Руслан был полным дном. Вялым и неспособным ни на что. Между нами, девочками, я не понимала вначале, как такое может быть. Здоровый половозрелый мужчина, привлекательная женщина – что может быть логичнее? Но это было полным разочарованием с моей стороны. Я не выдержала, и мы расстались.

Слушая все это, я машинально сжала кулаки. Вот стерва! Видела я, как они расставались. Добрынина едва ли не ковриком лежала под ногами Руслана.

– Сочувствую вам, Елена, – пожалела ведущая эту, прости Господи, женщину. – Но могло ли быть такое, что проблемы не в Руслане, а в вас?

– Исключено! – вспыхнула зараза, и оператор показательно сфокусировался на двух дынях вместо груди. – На меня, извиняюсь, у любого встанет. Совершенно очевидно, что пристрастия у Коршунова были болезненны, и его не возбуждали традиционные отношения.

– Выходит, вам повезло, что вы с ним разбежались.

Добрынина всхлипнула так, что хоть Оскара давай.

– Очень. Сегодня утром я поставила свечку в храме своему ангелу-хранителю за то, что уберег. Как подумаю, что могла оказаться на месте одной из девушек, и сердце перестает биться.

Колокольчик интуиции затрезвонил в голове, заставляя напрячь мозг и услышать нестыковку, которую только что допустила Добрынина.

Я машинально нащупала в кармане визитку господина Клауса, потому что как раз о Елене-то я ему рассказать забыла… и откуда бы этой дряни знать об аресте утром, если он, собственно, утром только произошел?

* * *

Руслан Коршунов

Похоже, я ВИП-заключенный: вместо грязной камеры с крысами, нарами и кучей зеков меня посадили в “одиночку”. Следственный изолятор “пять звезд”. Здесь даже кормили не баландой, впрочем, я почти не ел.

Мое охеревание от произошедшего начисто лишило аппетита, потому что я не понимал ни черта.

Меня обвиняли в сфабрикованных убийствах, особо жестоких, а я мог только отрицать и чувствовать себя придурком, потому что все было против меня.

Даже сука Лена Добрынина. Отыгралась, дрянь, сунулась в СМИ и рассказала про меня полную хрень. Обиженная, млять, женщина.

Еще вчера я рассказал Дитриху и Клаусу все, что знал, и даже о чем не знал, но только предполагал. Сдал Влада, который брал у меня ключи от тачки. И дебилу было понятно, что этот гаденыш как-то замешан. Не удивлюсь, если маневр с моей подставой продумывался не за два дня, когда я начал прижимать политиков-налоговиков с шантажом, а намного раньше.

Впрочем, это все догадки.

Главное, что у меня было алиби минимум на одно убийство в Сочи. Всю ту ночь я провел с Варварой и сейчас делал ставку на ее карьеризм и желание выслужиться, а заодно помочь следствию. Клаус пообещал связаться с ней, поговорить и убедить выступить в суде.

– К вам адвокат, – через решетку раздался голос тюремщика, и уже через пару минут меня вели по темным коридорам в комнату для свиданий.

Там меня ждал Клаус, потому что, судя по хмурой морде, это точно Клаус. Ну, либо мне вообще пиздец, потому что если это Дитрих, ибо без очков, то он мрачнее тучи вместо привычной улыбки от уха до уха.

– Все так плохо? – спросил я по-немецки, не утруждаясь на приветствия.

– Отвратительно дерьмово, – не стесняясь в выражениях, ответил всегда улыбчивый адвокат. – Во-первых, ваша любовница Варвара отказалась свидетельствовать и сказала, что будет всячески отрицать связь, если станете настаивать.

– Зар-р-раза! Это еще почему?

– Дело громкое. Все освещается СМИ, а у нее муж и двое детей. Ей не нужны такие проблемы.

– Класс! – стукнул кулаком по столу я. – Что ж она про мужа не думала, когда мне отсасывала?

Дитрих пожал плечами.

– Возможно, думала о детях. Они у нее не совсем здоровы, и ей нужна была должность, которую вы дали.

Блядство! Я схватился за голову, и руки, скованные наручниками, которые не собирались с меня снимать даже здесь, загудели в запястьях.

Вокруг меня одни продажные твари. Впрочем, сам знал, кого пригревал. Ощущение, что из искренних вокруг были только Николай, лошадь Вьюга и Ева.

Ну и кошка, которая совершенно искренне меня не любила.

– А как девушка? Демина? – Я почему-то назвал ее официально по фамилии. Хотя мысленно нежно лелеял имя, вспоминая испуганные глаза, когда меня уводили, выдернув буквально из кровати с ней.

– Фройляйн? – Дитрих вскинул на меня глаза. – Переживает за вас. Вчера, правда, случился инцидент, и она видела некую переписку в вашей почте касательно ее родственницы. Кажется, ее это тронуло.