Мадам змея - Виктория Холт Страница 50

Граф упал на колени, не посмев приблизиться к королю; в его поведении было нечто странное; страх закрался в сердце Франциска.

— Что случилось? — спросил король.

Молодой граф попытался найти нужные слова, но сумел лишь всхлипнуть. Король, приподнявшись на локте, приказал ему немедленно сообщить, какую новость он принес.

— Сир, этой ночью я ходил в город.

— Что? — взревел король. — Тебе известен мой приказ?

— Сир, я был там по воле герцога Орлеанского.

Король улыбнулся украдкой. Молодой, безрассудно смелый Карл, несомненно, заявил, что не боится ничего, даже чумы. Какие проделки он вытворял в детстве! Но сейчас не до шуток. Его следует наказать. Но что с этим умным молодым человеком — любимцем Франциска? Почему д'Энген стоит на коленях и хнычет, как девушка?

Франциска охватила тревога. Он приказал графу продолжать.

— Мы были в доме купца.

— Дальше! — потребовал король.

— Там жила девушка — дочь купца. Герцог видел ее, она ему понравилась.

— И что?

— Она умерла… от чумы.

— Глупец! — закричал Франциск. — Ты явился ко мне, чтобы поведать об этой идиотской выходке? Клянусь честью, ты заплатишь за это. Я заточу тебя в тюрьму. Дурак!

— Это еще не все. Когда мы оказались возле дома, ее тело увозили на повозке. Герцог настоял на том, чтобы мы вошли внутрь. Он думал, что это — уловка отца, спрятавшего свою дочь.

Внезапно Франциску стало дурно. Он понял, что граф пытается сообщить какую-то страшную новость. Д'Энген мягко, осторожно подготавливал к ней короля Франциск раскрыл рот, чтобы закричать, но из его горла не вырвалось и звука.

— Мы увидели кровать, на которой она умерла. Герцог, по-прежнему считая, что девушку прячут от него, рассек постель своим клинком. Перья полетели по комнате… они опускались на нас… Перья из перины, на которой лежала девушка, недавно умершая от чумы!

— Боже мой! — простонал Франциск, боясь взглянуть на молодого человека.

— Ее отец смотрел на нас, но, думаю, он нас не видел. Чума поразила и его.

Франциск стремительно встал с кровати.

— Довольно болтовни. Где мой сын?

Д'Энген вскочил на ноги, преграждая путь королю.

— Вы не можете пойти к нему. Вы этого не сделаете.

Франциск оттолкнул молодого человека в сторону. Король почувствовал, что его ладони покрылись потом. Он побежал к палатке своего младшего сына.

Люди, стоявшие возле нее, попытались остановить Франциска. Он заорал на них. Для короля не существует ничьих приказов! Если они не отойдут в сторону, их постигнет кара.

О горе! Его любимый сын Карл лежал на кровати. Неужели еще вчера утром он, Франциск, улыбался, глядя на него?

— Карл! — с надрывом закричал король. — Мой дорогой сын! Как ты мог…

Его голос дрогнул — Карл поднял глаза, но не узнал отца. Д'Энген, войдя в палатку, остановился возле короля. Граф беззвучно плакал.

— Священник умолял нас отойти от города, — сказал молодой человек, обращаясь как бы к самому себе. — Он был прав… когда говорил, что мы играем со смертью…

Франциск повернулся к графу.

— Надо что-то сделать! — закричал король. — Где наши лекари?

Д'Энген поднял свои печальные глаза и посмотрел на Франциска. Они оба понимали, что ничего уже нельзя сделать.

Постареть, оставив в прошлом славную молодость, потерять вкус к некогда любимой всей душой жизни — вот печальный удел человека, думал Франциск.

Господь отвернулся от него. Ему не везло на поле брани; он потерял двух самых дорогих сыновей; он остался с третьим сыном, постоянно раздражавшим его. Любовница изменяла ему, и у него не было ни сил, ни желания найти ей замену. Охота утомляла его. Что осталось больному старику, который когда-то был сильным юношей?

После смерти Карла грустный король вернулся в Париж. Скорбящий отец, он все же оставался королем и должен был помнить, что теперь Карл не принесет Франции могущество с помощью удачного брака, что снова Милан, которым помахали перед его носом, ускользнул от протянутых к нему рук. Значит, война с Испанией возобновится.

С Англией был заключен мир, форпосты укреплялись, шел поиск новых союзников. Франциск собирался снова заявить о своих претензиях на Милан.

Но, тоскуя по сыну, он не мог полностью отдаться мыслям о войне.

Франциск не расставался с графом д'Энгеном; с ним он мог говорить о Карле. Граф знал Карла лучше, чем кто-либо другой — они были самыми близкими друзьями. Франциск заставлял молодого человека снова и снова рассказывать о последних днях Карла. Франциск видел таверны, которые они посещали с компанией мужчин и женщин, спешивших перед смертью урвать от жизни побольше удовольствий; он видел повозку с телами умерших, ехавшую по каменной мостовой вслед за идущим пешком священником, который молился за спасение живых и мертвых; он слышал звон колокольчика; но особенно ярко в его воображении рисовалась мрачная сцена в спальне девушки, где молодой, бодрый, красивый Карл вонзал шпагу в перину до тех пор, пока не оказался осыпанным зараженными перьями.

— Ты и я, мы любили его больше, чем кто-либо, — сказал король молодому графу. — Я хочу говорить о нем только с тобой.

Д'Энген стал приближенным короля и не разлучался с ним; через несколько месяцев Франциск почувствовал, что граф отчасти заполняет пустоту в его душе, возникшую со смертью Карла. Он с горечью думал о том, что находит утешение в обществе этого молодого человека, в то время как его сын Генрих ничего не давал ему.

Элизабет исполнился год, и пора было подумать о следующем ребенке. Генрих, по указанию Дианы, регулярно приходил к Катрин, перед каждой ночью она душилась, украшала волосы цветами, надевала соблазнительное белье и готовилась к встрече мужа.

С годами Генрих стал относиться к ней более терпимо. Она уже не вызывала у него активную антипатию, как в дни смерти молодого Франциска. Она по-прежнему не нравилась ему, однако он не испытывал к ней неприязни; Катрин видела, что сделан большой шаг от антипатии к безразличию. Со временем — а время было на ее стороне, а не на стороне Дианы — она завоюет своего мужа. Она могла не бояться, что ее прогонят с королевского двора; она жила рядом с Генрихом. Она должна была притворяться, будто не замечает того, что ее законный супруг фактически принадлежит Диане, что ее детей нянчила и воспитывала мадам де Пуатье. Она старалась не печалиться по этому поводу. Когда кто-то из малышей заболевал, Диана сидела у колыбели и отдавала распоряжения. К ней обращался со всеми вопросами и проблемами маленький Франциск. Катрин внушала себе, что она не должна испытывать чувство горечи, когда Элизабет хлопала в ладоши от радости, устраиваясь на обтянутых черно-белым атласом коленях Дианы.