Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас Страница 50

Любовница великого герцога была беременна. Ее круглый и высокий живот соответствовал где-то четырем или пяти месяцам беременности.

«А у великой герцогини может быть взгляд, как у василиска», — подумала Кьяра. На одном из уроков латыни она читала историю о василиске, — змее, способном убивать одним взглядом. Некоторые алхимики полагали, что пепел василиска способен превращать серебро в золото. Дураки, ведь его еще надо поймать и сжечь.

Великая герцогиня застыла, неотрывно глядя на беременную любовницу своего мужа.

Бьянка Капелло первой двинулась с места. Она присела в реверансе, широко раскинув свои янтарные бархатные юбки. Сквозь разрезы на ее рукавах виднелись серебристые сатиновые подрукавники с золотыми полосами. На пальцах рук красовались дорогие кольца, на шее висели жемчужные ожерелья, а в косы были вплетены нити с драгоценными камнями. Рядом с великой герцогиней, с ее врожденным достоинством, она была похожа на актрису из этих новых трупп комедии дель арте ^[66], на которую нацепили костюм знатной дамы.

— Ваша светлость, — промолвила Бьянка слегка дрожащим голосом.

Великая герцогиня выдержала паузу. Затем холодно бросила ей:

— Вы можете встать, синьора Бьянка. Что вы делаете здесь, во дворце моей золовки? Как я вижу, воруете ее одежду и даже нижнее белье.

Бьянка выпрямилась. Она была довольно хороша собой, если вам по вкусу обилие пышной бархатистой плоти. Ее брови были ярко накрашены, а золотисто-рыжие волосы во многом были обязаны своим цветом хне, ромашке и золотистой пудре. Ее глаза вспыхнули от негодования. Она ведь тоже как-никак знатного происхождения и уже отвыкла называться простой синьорой.

— У меня есть личное поручительство от самого великого герцога, и его стражники даны мне в сопровождение, — заявила она. — Кроме того, мне разрешено брать все, что мне понравится. А что вы сами делаете здесь, ваша светлость? Ведь имущество донны Изабеллы неминуемо наводит на мысли о мирских утехах, каковые должны быть вам отвратительны.

Да, гордости ей не занимать. Что же ответит на это великая герцогиня? Кьяра затаила дыхание.

— Напротив, я замечаю изысканность и чистоту даже среди мирских богатств.

Великая герцогиня окинула взглядом фигуру Бьянки, ярды янтарного бархата, вышитые рукава, ее пышный бюст, расплывшуюся талию. Она посмотрела на служанку, которая со всеми своими узлами больше походила на сборщицу тряпья. Той, по крайней мере, достало приличия покраснеть.

— А кроме того, я замечаю их нехватку, — добавила великая герцогиня.

— Порой изысканность и чистота скорее помеха, чем добродетель, — сказала Бьянка, и ее глаза заблестели. Неужели это слезы? Она гордо поджала губы и выгнула спину дугой, нарочито выпятив живот. — Мужчинам часто скучен избыток такой чистоты.

Кьяра заметила, как вздрогнула великая герцогиня. Это было лишь короткое движение, так быстро и строго сдержанное, что только тот, кто стоял к ней так же близко, как она, так, что мог коснуться ее стройной фигуры, смог бы заметить его.

— Что ж, в таком случае вам повезло, — ответила она. Голос ее был холоден, как холодное ароматное мороженое, которое иногда подают на дворцовых банкетах. — Ни один мужчина не посмеет упрекнуть вас в избытке чистоты. Я разрешаю вам покинуть мое присутствие, синьора Бьянка, и удалиться из этого места.

Тяжелые брови Бьянки Капелло сдвинулись к переносице. Она шагнула вперед и сказала:

— Я передам ему ваши слова. Он разгневается, когда узнает, что вы были со мной неучтивы.

Великая герцогиня даже не шелохнулась, и в этой неподвижности были века королевской крови. Она молча стояла и смотрела на Бьянку.

Бьянка двинулась в их сторону, за ней последовала служанка. Великая герцогиня смотрела сквозь них, словно там никого не было. Сделав пару шагов, Бьянка остановилась и с раскрасневшимся лицом резко заявила:

— Донна Химена, вы тоже желаете проявить неучтивость? Вы ведь ниже родом, чем я, и потому должны сделать реверанс, когда я прохожу мимо вас.

— Я бы скорее отвесила поклон дереву в саду, — не стесняясь, ответила донна Химена, и каждая морщинка на ее увядшем лице, казалось, затрепетала от гнева. — Во-первых, я намного старше вас годами, а во-вторых, я урожденная Осорио и прихожусь кузиной герцогине Элеоноре, матери великого герцога, светлая ей память. Кто здесь ниже по статусу, так это вы, синьора. Положение любовницы великого герцога и матери его бастарда не придает вам его статуса.

Бьянка шумно фыркнула, в то время как великая герцогиня продолжала смотреть прямо перед собой.

— Тогда ты, — сказала Бьянка и посмотрела прямо на Кьяру. — Я знаю, кто ты такая. Франческо подобрал тебя на улице для своих занятий алхимией. Кто-кто, но ты уж точно должна сделать в моем присутствии реверанс. Ведь ты никто, дочь простого книготорговца.

Кьяра почувствовала себя словно под водой — возникло ощущение чего-то прозрачного и тяжело переливающегося между ними. Это было потрясающим неуважением — публично назвать великого герцога просто по имени, тем более в присутствии его супруги. Однако все знали, как баловал ее великий герцог. Как они между собой разыгрывали роли, словно малые дети, и что во всей Флоренции только ей под силу было заставить герцога улыбнуться.

Что она, Кьяра Нерини, дочь простого члена гильдии и сторонника флорентийской республики, делает здесь, в палаццо Медичи, между разъяренной брюхатой любовницей великого герцога и его имперской женой, чья гордость была сравнима со сталью? Один, два или даже три месяца назад она была бы рада оказаться в таком положении, но сейчас она не чувствовала ровным счетом ничего. «Стоит, наверное, подождать пару мгновений, чтобы как-то понять возможные последствия моих действий. Однако какое это имеет значение?»

Кьяра встретилась глазами с Бьянкой Капелло и выпятила свой подбородок так, как это больше всего не нравилось бабушке. Потом она чуть согнула ноги в коленях, но так незначительно, что это выглядело еще более оскорбительно, чем полное отсутствие реверанса. Затем она невидящим взором, точно так же, как и герцогиня, посмотрела на любовницу великого герцога.

— Ты еще пожалеешь об этом, — прошипела Бьянка.

Вне себя от гнева, она бросилась прочь. В спешке служанка обронила белую шелковую сорочку с черной арабской вышивкой и бусинами из черного янтаря. Вся красная от стыда, она вернулась, чтобы подобрать ее, и затем поспешила за своей госпожой. Спустя мгновение хлопнули двери.

— Синьорина Кьяра, — невозмутимо окликнула ее великая герцогиня. Спина ее была настолько прямой, насколько это вообще бывает возможно. — Давайте продолжим. Я хочу прежде всего забрать портрет донны Изабеллы с ее детьми, а также другие вещи, которые будут служить напоминанием ее бедным детям, раз уж им суждено расти без матери.