Последняя любовь Аскольда - Наталья Шатрова Страница 50

Несмотря на пургу накануне, первого снега намело не так много, и лошадь довольно скоро довезла их до небольшой веси, в которой жила повивальная Бабка, знаменитая лечением женских послеродовых болезней.

Осмотрев покрасневшую распухшую грудь, Бабка жалостливо спросила:

– А ребеночек-то где у тебя, милая?

– Нету, – простонала Ярина.

– Умер, сердечный.

Бабка сочувственно покачала головой, и женщина не стала ее переубеждать.

– Ну вот что, – обратилась Бабка к провожатым Ярины, – мне помощники нужны. Ты, мужик, иди протопи жарко вон ту избушку у реки, а вы, женщины, поможете мне болезнь изгонять.

Вскоре повитуха, Незвана и ее подруга завели Ярину в жаркую избу, раздели. Бабка достала конопляные веревки.

– Это зачем? – забеспокоилась Ярина.

– Слушай меня, бабонька, внимательно, – наставительно заговорила старуха. – У тебя груди болят оттого, что молоко в них застоялось. От этого многие женщины в страшных мучениях помирают. Если хочешь жить, не сопротивляйся.

Затем бабка указала на врытый в землю столб и обратилась к притихшим женщинам:

– Что бы я ни делала, ни о чем меня не спрашивайте и делайте все, что скажу. Привязывайте ее к столбу.

Женщины мигом подхватили Ярину под руки и потащили. Ярина испугалась, стала изо всех сил отбиваться, но где ей, больной, справиться с двумя здоровыми женщинами. Ее быстро скрутили и привязали к столбу. Старуха взяла два больших камня, нагрела их на каменке и стала растирать ими Ярине груди. Боль была невыносимой. Ярина закричала, но проворная старуха, на миг прекратив изуверство, быстро засунула ей в рот кляп.

Незвана, стоя рядом, не отрываясь смотрела на мучения женщины и плакала. Только мысль о возможной смерти удерживала ее от желания прекратить эту пытку. Ее золовка, не выдержав, выскочила из избы.

Ярина еще видела, как из ее груди потекло густое молоко, затем противная, серо-желтая, вязкая, дурно пахнущая жидкость, а когда показалась кровь, она уже ничего не чувствовала, потеряв от боли сознание.

Очнулась Ярина в санях. Открыв глаза, она увидела ярко мерцающие на темном небосводе звезды.

– К морозу, – еле слышно прошептала она, вспомнив вдруг наставления волхва.

– Что? – встрепенулась Незвана, низко наклоняясь к больной, но та уже снова впала в забытье.

После кровавых событий, взбудораживших Киев осенью, княгиня, вновь и вновь переживая неудачу, много думала, вспоминала, перебирала в памяти каждое запомнившееся слово, каждое действие, выискивая предателя, но не находила его. Зато все больше убеждалась, что дело было выигрышным, просто они поторопились и вовлекли в заговор много ненужных, непроверенных людей.

После неудачной попытки захвата власти жизнь княгини превратилась в сплошные мучения. Она и раньше не была радостной, а сейчас Аскольд приставил к ее покоям стражу, которая, кроме ключницы и сенной девки, никого к ней не допускала. Куда бы княгиня ни желала пойти, надо было спрашивать разрешения у князей, что выводило ее из себя.

Возмущаться княгиня боялась, хорошо помня горящий ненавистью взгляд мужа, когда ему стало известно о мятеже. Тогда ее и ключницу посадили в холодный и грязный поруб, чтобы они не сообщили воеводе, что заговор раскрыт.

Женщина осознавала, что смерть любимого на ее совести, переживала и мучилась из-за этого, и успокоить ее могло лишь одно – месть. К тому же Аскольд продолжал искать Ярину, и княгиня не сомневалась, что рано или поздно он найдет ее и женится. Но даже если Ярина сгинула навечно, княгине успокаиваться нельзя. Если уж князь задумал избавиться от жены, то непременно сделает это.

С наступлением зимы затворничеству княгини вышло послабление. Аскольд уехал со своей дружиной в полюдье, оставив в Киеве отряд со старшим мужем во главе. Старший муж не мог непочтительно обращаться с княгиней и разрешил ей не только передвигаться по княжеской усадьбе, но и выходить в город, правда, в сопровождении стражи.

Много передумав, княгиня наконец нашла единственный и верный способ мести. Теперь она никому больше не доверяла, все более уверяясь, что только дядя-волхв надежен и сможет помочь ей в столь трудном деле.

Испросив разрешения у старшего мужа навестить волхва, княгиня поехала на Красную Горку. Стража, приставленная к ней, дальше подножия холма идти побоялась. Княгиня, зная, что никто из христиан и близко не подойдет к капищу Перуна, спокойно выложила старцу свою задумку, не тревожась о наличии чужих ушей.

Дядя похвалил ее за смекалку:

– Стоящее ты дело задумала. Санный путь уже восстановлен, так что я отправлюсь в дорогу хоть завтра. Будь спокойна. Я сделаю все как надо, лишь бы старческие годы не подвели…

Удовлетворенная княгиня вернулась в город, а волхв, не мешкая, собрался в дорогу. Путь ему предстоял нелегкий, в далекий Новгород, на поклон к князю Олегу. Ни годы, ни старческие болезни не могли остановить его в желании поквитаться с князем-христианином, поправшим его Перуна.