Полночная невеста - Марлен Сьюзон Страница 50

Испугавшись легкости, с которой Джером разгадал ее, Рейчел отвернулась и стала смотреть в окно на плоский безлесный торфяник, по которому они проезжали. Ее мысли путались от смущения и неуверенности. Если бы хоть какой-нибудь знак любви или уважения – но нет, он молчит и мрачнеет на глазах.

Что заставило его так резко переменить решение? Какова бы ни была причина, она не имела ничего общего с любовью. Нет, Рейчел не позволит приковать себя к человеку, который ее не хочет. Ее гордость, и рассудок, и чувства восставали против этого.

Спустя пару минут Джером заметил небрежно:

– Этот пейзаж слишком скучен, чтобы так пристально его изучать.

Герцог был прав. Она повернулась к нему. Джером все еще поглаживал Макси, который, лежа на его коленях, являл собой картину самого полного удовлетворения, какое только можно себе представить. Ррйчел вспомнила, какое немыслимое наслаждение способны доставлять эти длинные изящные пальцы. Коварное воспоминание обезоружило ее. Рейчел снизошла до разговора:

– Куда вы меня везете?

– В Парнли. Там у меня охотничий домик, недалеко от Йорка.

«Почему именно туда, – размышляла она, – а не в «Королевские Вязы»? Если он действительно намерен сделать меня своей женой. Может быть, он меня стыдится?»

Отогнав обидную мысль, она заявила:

– Мой дядя пустится за нами в погоню.

Впрочем, она сама не верила этой пустой угрозе.

– Единственное, о чем волнуется ваш дядя, – небрежно пояснил Джером, – это чтобы я на вас женился. А это мы уладили.

– Но я же...

– Да, да... – перебил он, – не тратьте попусту силы... Вы слишком рано становитесь сварливой, дорогая. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Рейчел вздохнула.

– Как долго мы пробудем в Парили?

– Столько, сколько вам потребуется, чтобы вновь обрести рассудок и согласиться выйти за меня замуж.

– Этого не будет никогда! Я никогда не выйду за вас замуж.

Он насмешливо приподнял бровь.

– Вы намерены навечно поселиться в Парили? Этот очаровательный и самоуверенный мужчина был настолько убежден в своей власти над ней, что надеялся добиться от нее всего, чего только захочет, в считанные минуты.

– Меня не волнует, что вы там собираетесь со мной делать... запереть в темницу или...

– Ох, как страшно, – прервал он ее с легкой и непринужденной усмешкой, которая вселила в нее еще большую тревогу. – Не волнуйтесь так, вы слишком возбуждены, дорогая.

Его глаза вдруг потемнели. Рейчел подумала, что он вспомнил о событиях прошлой ночи, и вновь залилась румянцем.

Макси заснул на коленях герцога. Джером, стараясь его не разбудить, осторожно переложил пса на сиденье напротив.

Карета быстро катила по дороге, покачиваясь из стороны в сторону. Вдруг от неожиданного толчка Рейчел оказалась совсем рядом с Джеромом, он обнял и крепко прижал ее к себе. Она задрожала и глубоко вдохнула терпкий запах его тела. Ей захотелось, чтобы он прямо сейчас поцеловал ее, как тогда, в доме разбойника.

Дорога снова сделалась гладкой, но он по-прежнему крепко обнимал ее. Рейчел успокаивало тепло его рук, и она не могла себя заставить отодвинуться. Так они ехали в тишине.

Наконец Джером спросил:

– Что за дом, куда вы меня ночью привели? Он слишком хорошо обставлен для крестьянского жилья.

– Его построил когда-то-мой дед. Там жила его любовница, с которой он не расставался даже тогда, когда приезжал в Йоркшир.

– А ваш отец когда-нибудь пользовался этим домом?

– Нет! Он говорил, что Господь был очень щедр, послав ему в жены самую прекрасную женщину. Отец велел заколотить этот дом и забыть о нем.

Джером осторожно спросил:

– А ваша мать была предана ему так же, как и он ей?

– Конечно! – горячо воскликнула Рейчел, оскорбленная его невысказанным предположением. – Она обожала отца. Им было так хорошо вместе.

– Тогда ваш отец был и в самом деле счастливым человеком, – искренно сказал Джером.

– Они безумно любили друг друга. Рейчел погрустнела.

– После смерти мамы отец так и не оправился. Казалось, будто из его жизни ушел свет.

– Сколько вам тогда было лет?

– Тринадцать.

Рейчел до сих пор вспоминала смерть матери с болью и поэтому постаралась побыстрей сменить тему разговора:

– А все-таки, почему вы вдруг решили жениться на мне?

Она была так близко, что Джером почувствовал, как она задержала дыхание, ожидая ответа. Она надеялась, что наконец – пусть и с опозданием – он понял, что любит ее.

Он вздохнул:

– Я не уверен, что и сам это понимаю.

Ответ оказался столь неожиданным для Рейчел, что она вырвалась из его объятий и забилась в угол кареты. Глядя оттуда злыми глазами, она произнесла сквозь зубы:

– Подумать только, даже не можете придумать какой-нибудь подходящей причины, зачем вам нужен наш брак. А мне так и вовсе ни одной в голову не приходит. Так зачем же все это?

– Зато я могу привести множество прекрасных причин, почему вам все-таки придется согласиться, моя дорогая.

Рейчел просто зубами заскрипела, услышав «моя дорогая». В саркастическом тоне, с которым он произнес эти слова, ничто не напоминало о любви или нежности.

Он продолжал:

– Во-первых, вы скомпрометированы. В данных обстоятельствах у вас может быть только один муж – это я. Во-вторых, одному Богу известно, какие дьявольские планы строит ваша тетя София и что может с вами случиться, если вы останетесь в Уингейт-Холле. В-третьих, став моей женой, вы будете пользоваться в обществе всеми преимуществами, которые дает женщине герцогский титул.

– Я не собираюсь выходить замуж за титул, за деньги, за привилегии. А человека подходящего я не вижу.

– А что же Тони Дентон?

– Мы уже как-то говорили о нем. Из него получился бы отвратительный муж.

– Вы думаете, я буду лучше?

Она была в этом уверена, если бы только Джером любил ее, но если нет – ей даже с ним не видать счастья.

– Отвечайте, – потребовал он. Рейчел отвернулась, чтобы скрыть горькие слезы, которые потекли у нее из глаз.

– Смотрите на меня.

Она не послушалась. Тогда он потянулся к ней, взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. В другой его руке тут же откуда-то появился шелковый платок, которым он нежно отер ее слезы.

Он снова прижал ее к себе и молча укачивал. Рейчел просто не знала, как относиться к этому изменчивому человеку. В одну минуту он мог разъяриться, как лев, а в следующую – вести себя кротко, как ягненок. Он становился то мрачным и раздраженным, то веселым и очаровательным, то ласковым и нежным, то грубым и циничным. Его постоянно меняющаяся манера поведения смущала ее, заставляя во всем сомневаться.