Строптивая наложница - Вирджиния Спайс Страница 50

Женщина величественно качнула своим пышным тюрбаном. Затем она прикрепила к головному убору черную чадру, оставив открытыми одни глаза, и сделала пленницам знак следовать за ней. Они прошли несколько длинных коридоров, охраняемых стражниками, и вскоре оказались в просторном внутреннем дворике. Здесь им пришлось ненадолго задержаться, потому что к пожилой арабке подошел какой-то мужчина и о чем-то быстро заговорил с ней на непонятном наречии.

На какое-то время Элизабет с подругой остались без присмотра. Быстро оглядевшись, Розалин незаметно приблизилась к ажурной решетке, за которой просматривался участок тихой улочки. Но не успела девушка коснуться низенькой калитки, запертой непрочной щеколдой, как на нее тут же набросился стражник, охраняющий внутренний двор.

– Прочь, негодница! – злобно зашипел он, замахиваясь на пленницу короткой плетью. – Я покажу тебе, как совать свой нос, куда не следует!

Он ударил ее кулаком в плечо. Однако сделать это во второй раз ему не удалось. Из-за резной мраморной колоннады неожиданно появился молодой мужчина и поднял руку в предостерегающем жесте.

– Негодяй, как ты смеешь бить эту девушку?! – воскликнул он, гневно сдвинув красивые тонкие брови. – Ступай отсюда, пока я не пожаловался на тебя почтенному Ибн аль Шарифу!

Стражник с недовольным видом отошел в сторону. Молодой араб повернулся к пленнице, и выражение негодования на его лице сменилось почтительным изумлением.

– Кто ты, о прекрасный цветок райских садов? – спросил он, не отводя от лица девушки восхищенного взгляда. – Как ты попала сюда? Какая земля взрастила тебя?

– Я пленница работорговца Ибн аль Шарифа, – поспешно ответила Розалин. – Меня и мою госпожу захватили пираты, когда мы плыли из Англии в Тунис.

– Твою госпожу? – молодой араб бросил в сторону Элизабет заинтересованный взгляд и снова повернулся к Розалин. – Никогда бы не подумал, что ты можешь быть простой служанкой. Ты прекрасна, как сама заря, а твои глаза чисты, как небо в счастливый день. Но куда вас ведут? Не на торги ли, которые уже начались в доме Ибн аль Шарифа?

Розалин кивнула, смущенно опуская глаза.

– Да, ты угадал. Нас в самом деле ведут на эти торги. Нас… нас хотят продать… отправить в какой-нибудь гарем. Меня хотят разлучить с моей любимой госпожой!

– Не бойся, красавица! Я тоже буду там и постараюсь купить вас обеих – и тебя, и твою госпожу. Меня зовут Фарид аль Бунни. Мой отец, Абу-Фарид Хасиб аль Бунни, посол тунисского бея при алжирском дворе. Он достаточно богат, чтобы заплатить за двух таких красавиц.

– О, если бы все случилось именно так! – Розалин едва не подпрыгнула от радости. – Клянусь тебе, Фарид, ты не пожалеешь, если купишь нас!

Молодой араб погладил небольшую темную бородку, пристально глядя на девушку.

– Я не в силах оторвать от тебя взора, словно ты околдовала меня, – улыбнувшись, продолжил он. – Подобной тебе я не встречал на этой грешной земле. Твоя кожа – чудный перламутр из морских глубин, волосы – дивное серебро, а глаза – сапфиры, своей красотой они затмевают небосвод в солнечный день. Я не знаю твоего имени, но если б мог, назвал бы тебя Лейлой – по имени нежной красавицы из легенды о Лейле и Меджнуне.

– О Фарид, твои добрые слова согрели мое замерзшее сердце, – с чувством отозвалась изумленная Розалин. – Я даже не думала…

Ей пришлось замолчать, потому что к ним уже приближалась пожилая арабка. Элизабет испугалась, что сейчас она набросится на Розалин с гневными упреками, но взгляд матроны оставался бесстрастным.

– Ступайте за мной и не смейте ни с кем заговаривать по дороге, – приказала она, направляя девушек в сторону широкого прохода между колоннами.

Пленницы безропотно подчинились, однако, покидая внутренний дворик, Розалин успела бросить Фариду еще один пламенный взгляд. Заметив это, пожилая арабка иронично сощурила глаза, но не произнесла ни слова.

«Наверное, она нарочно делала вид, что не замечает, как Розалин разговаривает с Фаридом, – догадалась Элизабет. – Она знает, что он очень богат и может заплатить за нас хорошую цену».

Элизабет ожидала, что их повезут на самый настоящий рынок под открытым небом, но пленниц привели в небольшое закрытое помещение. Здесь уже находились две невольницы, и в это время хозяин расхваливал собравшимся мужчинам свой товар. Покупателей было не так уж много, всего человек двадцать, однако большинство из них были одеты довольно роскошно. Они восседали на низких скамейках, поставленных полукругом, в середине которого находились пленницы и работорговец. Арабка сделала девушкам знак подождать, и они остановились у самого входа, в тени точеных колонн из коричневого агата.

Вскоре в помещение через другую дверь прошел Фарид, и Розалин легонько толкнула подругу в бок.

– Посмотри на него, Бет, – возбужденно зашептала она, – мне никогда не приходилось видеть такого привлекательного мужчину! Он еще совсем молодой, не старше двадцати двух лет. И мне кажется, что он очень добрый.

– Да, у него действительно очень добрые глаза. И красивые. Мне почему-то кажется, что этот человек недавно перенес какое-то большое горе. Вон та глубокая морщинка не могла появиться на его лбу просто так.

Элизабет получше присмотрелась к молодому арабу. Его лицо отличалось правильными чертами и было полно спокойного достоинства. Из-под высоких тонких бровей смотрели умные карие глаза. Одет юноша был нарядно, но без излишеств. Поверх красного шелкового одеяния на нем был серый атласный кафтан с короткими рукавами. Единственный драгоценный камень – рубин – сверкал в невысоком белоснежном тюрбане.

Проданных невольниц увели, и работорговец вывел на середину комнаты Элизабет и Розалин. Расхаживая по кругу и выразительно размахивая руками, он красочно описывал покупателям двух пленниц-англичанок.

– О достойнейшие! Взгляните повнимательнее на этих северных красавиц! Таких прекрасных инглези давно не попадало в ваши гаремы! – восклицал он. – Красота одной из них подобна яркому солнцу, ослепляющему своим блеском. Другая сравнится с серебристой луной, пленяющей своим чарующим загадочным светом.

Покупатели оживленно переговаривались, постепенно набавляя цену. Элизабет с беспокойством посматривала на Фарида, но его лицо оставалось уверенным и бесстрастным. Когда шум немного утих, он что-то небрежно произнес и торги возобновились. Так повторилось еще два раза. Однако финал этого действия оказался неожиданным. В комнату быстро вошли двое мужчин, один из которых, в отличие от остальных покупателей, был без бороды. От подруг не укрылось, какими недовольными взглядами встретили покупатели вошедших. Пройдя на середину комнаты, безбородый мужчина поднял вверх руку, призывая к тишине, и громко объявил, что обе английские невольницы будут отправлены в гарем бея.

С приглушенным ропотом покупатели стали подниматься со своих мест и покидать зал. Лицо хозяина выглядело озадаченным, но он не осмелился возражать безбородому арабу, занимавшему, по-видимому, высокое положение при дворе алжирского правителя. Отсчитав несколько золотых монет, безбородый повернулся к девушкам и коротко приказал следовать за ним. Розалин начала потихоньку всхлипывать и в отчаянии взглянула на Фарида, все еще остававшегося в комнате. Он не смотрел на нее. Его брови были нахмурены, а красивые, четко очерченные губы сжались в тонкую линию. Заметив, что пленница медлит, слуга безбородого грозно прикрикнул на нее и подтолкнул к выходу.