Двойной шантаж - Лора Ли Гурк Страница 50

На следующий день Итан заехал к Кэти, как и обещал. Если он и планировал какие-то антианглийские козни на этот день и вечер, то не показывал вида, а просто предложил ей прогуляться вместе на рыночную площадь.

Хотя день выдался холодный, светило солнце, на небе не было ни облачка, — идеальная погода для прогулки, но, помня о том, что Итан сказал ей накануне, Кэти понимала, что он пригласил ее не просто подышать воздухом.

Когда она спросила, почему он выбрал для прогулки именно рынок, он улыбнулся и ответил:

— Потому что ты без ума от книжных лавок!

— Я? — искренне изумилась Кэти.

— Именно ты, — подтвердил Итан. — И ты слышала, что в «Лондонской книжной лавке» можно найти отличное издание всех пьес и сонетов Шекспира!

Девушка неподобающе своему новому образу присвистнула: «Лондонская книжная лавка» принадлежала мистеру Генри Ноксу, известному патриоту и вигу до мозга костей.

— Послушайте, Итан, может быть, вам не стоит показываться в лавке заведомого вига?

— Ты совершенно права, вот почему я и прошу тебя пойти туда вместо меня. Ведь по легенде ты новичок в Бостоне, к тому же свободна от политических пристрастий, поэтому можешь, не вызывая подозрений, зайти в лавку вига.

— А что будете делать вы, пока я покупаю полное собрание сочинений Шекспира?

— Посижу в кофейне поблизости. У лавки Нокса мы разделимся — ты войдешь внутрь, а я отправлюсь дальше, в кофейню. Из лавки иди туда, я буду ждать.

— Но что мне делать в книжной лавке?

— Я же сказал — покупать книги. Кэти хотела уточнить кое-что, но Итан поспешил сменить тему:

— Ну как, ты удобно устроилась в новом доме? Там все в порядке?

— Да, благодарю вас.

— Мыши больше не беспокоят?

— Нисколько, хотя, вообще-то, у них есть привычка возвращаться.

— Знаю, поэтому-то я и принес тебе в подарок одну вещь, — сказал Итан и, остановившись неподалеку от продавца газет, полез в карман плаща.

Кэти с любопытством наблюдала за ним. Еще один подарок? К чему? Разве мало было подарить ей дом и изумительный гардероб? Она подумала о своей несчастной матери, всю жизнь зависевшей от подарков любовника. К счастью, они с Итаном только притворяются любовниками, а на самом деле они принадлежат к разным лагерям, и Кэти даже собирается его предать. Нет, ей больше не нужны от него никакие подарки!

— Спасибо, но подарков больше не нужно, — решительно сказала она. — Не стоит продолжать в том же духе, чтобы наш фарс с любовной связью не зашел слишком далеко!

Итан хотел возразить, но она его опередила:

— Дарить мне подарки совершенно необязательно! Мужчины дарят любовницам очень дорогие вещи — моя мать, например, получала бриллианты, золотые побрякушки, роскошные тряпки, но мне ничего этого не нужно!

— Понимаю, но мой подарок — сущая безделица…

— Может быть, — прервала его Кэти, — но я не могу его принять. Дом, изысканные туалеты — все это мне нужно, чтобы достаточно убедительно сыграть роль вашей любовницы, но больше я ничего от вас не приму. Не хочу чувствовать себя обязанной!

Он слушал ее внимательно, ловя каждое слово, как будто она говорила о чем-то исключительно для него важном, но в изгибе его губ Кэти заметила легкую усмешку.

— Вы надо мной смеетесь! — обиженно воскликнула девушка.

— Что ты, и не думал! — ответил Итан серьезно. — Признаться, мысль подарить тебе драгоценности никогда не приходила мне в голову, но, — тут он вытащил что-то из внутреннего кармана плаща и протянул Кэти, — если хочешь, я могу заказать для него у ювелира украшенный бриллиантами ошейник!

На его ладони лежал ярко-рыжий комочек — крошечный котенок, который при виде девушки приподнял головку и еле слышно пискнул.

Внутри у Кэти все оборвалось, она почувствовала, что броня цинизма и отчуждения, которую она носила всю сознательную жизнь, прочная и такая удобная, что уже почти срослась с ее кожей, вдруг разлетелась на кусочки.

Потеряв дар речи, девушка уставилась на котенка, таращившего на нее круглые зеленые глазенки.

А сам даритель как будто и не заметил ошеломляющего впечатления, произведенного его подношением. Он несколько секунд внимательно рассматривал котенка, потом спокойно сказал:

— Если эта кошечка пойдет в мать, кошку моей кухарки, то вырастет большой и сильной и станет настоящей грозой мышей и крыс! Ее мать, которая весит не меньше четырнадцати фунтов, переловила у меня в доме всех грызунов.

Кэти взволнованно сглотнула. Оказывается, он помнит, что она боится мышей, он заботится о ней! Никогда ни один мужчина не заботился о ней, не ожидая от нее чего-нибудь взамен, и Кэти не могла взять в толк, зачем Итан это делает. Она растерянно смотрела на котенка, не в силах произнести ни слова.

— Это милое создание запросто расправится с любой мышью или крысой, которая посмеет посягнуть на твою кладовую! — продолжал Итан, протягивая ей котенка. — Посмотри, какая славная киска! Разве понадобится выписывать из Бенгалии тигра, если в доме будет ис-требительница мышей вроде нее?

Кэти хотела засмеяться, но вместо этого вдруг разрыдалась. Ей было очень стыдно — плакать на глазах у посторонних, посреди людной улицы! К тому же ей было очень обидно: она уже много лет, с тех пор, как умерла мама, не теряла над собой контроль. Но что бы ни говорила себе Кэти, как бы ни пыталась она совладать с собой, горячие слезы лились и лились по ее щекам, и она ничего не могла с собой поделать.

Протянув руку, она взяла котенка и, зарывшись мокрым лицом в его нежную рыжую шерстку, отерла слезы, но они все текли и текли, и хуже всего было то, что она не понимала, почему плачет. Ведь она никогда не плакала, никогда!

Итан молчал, даже не пытаясь ее утешить. Он только достал из другого кармана платок и протянул его девушке, а потом отвернулся, притворившись, что рассматривает выставленные в киоске газеты, чтобы Кэти могла взять себя в руки. Она бережно положила котенка к себе в карман и принялась утирать слезы.

Когда она успокоилась, они продолжили свой путь, как будто ничего не случилось. Итан по-прежнему молчал, и за это Кэти была ему особенно благодарна. Она не смогла бы поддерживать разговор в таком состоянии.

Много лет, живя в каменных джунглях, она ожесточала свое сердце, избегала привязанностей, защищалась от разочарований, возводя вокруг себя стену цинизма и предубеждения, всегда веря только в худшее и отгоняя от себя страх напускной дерзостью и бравадой.

Но в мгновение ока плоды ее многолетних усилий пошли прахом, и она осталась стоять перед жестоким миром совершенно незащищенная и уязвимая. И из-за чего? Из-за крошечного котенка, подаренного ей человеком, которого она собиралась предать… Она столько раз доказывала себе, что он ей чужд и враждебен, и все напрасно, он становился ей все ближе и дороже…