Нежные сети страсти - Изобел Карр Страница 50

– Ты и дал. По твоей милости ей пришлось немало вытерпеть, – сказал Гарет, опередив Боу. – Ты жалкий лгунишка, Суттар. Всегда им был, навсегда и останешься. Если тебе интересна судьба собственного сына, в чем я не уверен, то спешу сообщить – его похитили. А теперь самое интересное: похитил его тот же человек, который рассылает письма, где называет отца Джейми двоеженцем. И, можешь не сомневаться, он использует Джейми, чтобы заставить его мать опознать настоящего отца мальчика. И если это произойдет, обман раскроется и правда о том, что Джейми твой сын, а не мой, выйдет наружу.

– Раскроется, говоришь? – с ненужной запальчивостью огрызнулся Суттар.

– Раскроется, – спокойно, но с металлом в голосе ответил Гарет. – Когда с тобой случился этот казус, меня не было в стране, и об этом известно многим, в том числе отцу. Так что графа не удастся одурачить, а семья Боу не станет терпеть подобных наговоров.

– Говорю тебе, она умерла! – воскликнул Суттар, едва не дав петуха. – Умерла, и никто ничего не докажет.

Гарет покачал головой и, кивнув на дверь, глазами попросил Боу выйти из комнаты. Боу в последний раз смерила Суттара взглядом и вышла. Гарет догнал ее уже в музыкальной комнате.

– Проглотил наживку? – лукаво спросила она.

– С крючка не сорвется, – заверил ее Гарет. – Было бы слишком самонадеянно рассчитывать на то, что он честно сознается во всем и вызовется помочь найти мальчика. Теперь все, что остается, это ждать и следить.

– И надеяться на то, что Грэнби уже приблизился к разгадке так близко, что мы его накроем вместе с Суттаром.

– И это тоже, – сказал Гарет, беря ее под руку. Он повел ее к двери, которую она не заметила раньше. Распахнув перед ней дверь, Гарет церемонно поклонился и пригласил ее пройти первой.

– Гобеленовая комната, – объявил он.

Комната эта по размерам подходила скорее для кладовой, чем для гостиной. Обстановка спартанская: камин, письменный стол, – и больше ничего. И никаких украшений, если не считать великолепных гобеленов, полностью закрывавших стены.

– Их изготовили по специальному заказу, – сказал Гарет. Он подошел к окну и сел на подоконник. – Графиня пожелала иметь хотя бы одну уютную и теплую комнату в каменном дворце, который ее муж выстроил после восстановления монархии. Несколько поколений эта комната отдавалась в распоряжение младшим детям. А последним ее занимал ваш покорный слуга.

Боу переходила от стены к стене, изучая шпалеры. Самый большой ковер представлял сцену средневековой охоты на оленя. Над камином витал еж в натуральную величину, и множество прочих мелких зверушек выглядывали из-за веток и листьев сказочных деревьев и кустов.

– Как ты думаешь, твои родственники заметят, если мы оголим стены и увезем ковры с собой? – сказала Боу, любовно поглаживая ежика.

– Родственники? Наверное, нет. Но Бредфилд, безусловно, заметит.

– Это ведь настоящие гобелены?

– У тебя наметан глаз.

– В Лохмабене у нас тоже есть несколько таких ковров. Один из них того же возраста, что и сам дом, остальные – гордость коллекции моей матери. Она бы вам позавидовала, ведь вы видите эти работы.

– А что мешает тебе показать ковры матери? Пусть приезжает, посмотрит. Если, конечно, дом не сгорит дотла, что маловероятно, если принять во внимание тот материал, из которого он сделан.

– Ничего не мешает, если исходить из предположения, что нам все еще будут тут рады, когда мы доведем дело до конца. – Боу подошла к мужу и присела рядом с ним на подоконник.

– С этим не поспоришь, – сказал Гарет и, взяв Боу за руку, игриво погладил ее ладонь большим пальцем. – Но на Бредфилда можно положиться – он пустит нас через черный ход.

Боу смотрела на его палец, и по телу разливалось приятное тепло.

– Ты любишь меня? – вдруг спросила она.

Палец Гарета замер, и он крепко стиснул ее ладонь.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Боу. Ты поняла, что я могу пригодиться, и решила воспользоваться возможностью спасти репутацию?

– Ты не ответил. Скажи «да» или «нет», а потом спрашивай.

Гарет вздохнул и наклонил голову, так что лица их оказались на одном уровне. Синие глаза его блестели.

– Я понял, что люблю тебя, на твоем первом балу. Тогда я отказался от сомнительной чести войти в число твоей свиты, не пожелав соперничать с твоим главным любимцем – вислоухим спаниелем. И с тех пор продолжаю любить.

Боу медленно кивнула, словно получила подтверждение своей догадке.

– И потому ты меня избегал, – тихо сказала она.

– Ты все равно не смогла бы стать моей, так зачем же мучиться напрасно?

– А я бегала за тобой, как трехлетка за бабочкой. Как это, должно быть, нелепо выглядело со стороны.

Гарет тихо засмеялся.

– Ты была прелестна.

Боу закусила губу и, нехотя прекратив ее терзать, сказала:

– Дело не в том, что ты оказался тогда в нужное время в нужном месте. Окажись на твоем месте Деверо, или Тейн, или любой другой из друзей Лео, я бы целомудренно отправилась домой.

Гарет усадил ее к себе на колени и зажал поцелуем рот. Он целовал ее яростно, почти зло.

– Не смей никогда больше говорить, что брак со мной – ошибка, – сказал он.

Боу усмехнулась и, вновь прикусив губу, сказала:

– Если ты правильно рассчитал действия Суттара, когда он, по-твоему, поедет к матери Джейми?

– Не раньше, чем уедем мы, – с кривой усмешкой ответил Гарет. – А мы попьем чаю и отправимся в путь. Твой брат и Деверо остановились в гостинице неподалеку. Мы тоже поедем туда. Оттуда удобно наблюдать за единственной дорогой, ведущей на север.