Настоящая леди - Кристина Додд Страница 50

– А разве не так?

Смех Йена звучал принужденно.

– Не говори глупостей, ты уже не маленький. Уж ее-то интересы меня нисколько не волнуют. Я ее и не люблю. Какая там любовь! – он придал последнему слову самую похотливую интонацию. – Мне ее денежки нужны. – Он неприязненно воззрился на Хэдда, словно тот упрекал его в чем-то. – А что в этом плохого?

– Да ничего, я думаю, – спокойно отозвался Хэдд. – Я знаю, у благородных так водится.

– Вот именно. А я ничем не лучше других Фэрчайлдов, черт побери! Такая же гнусная личность!

Йен пытался выдержать свой задорный тон до конца, но это у него не получилось, и он сбивчиво пробормотал:

– Только я своей гнусностью не наслаждаюсь.

– Ты, стало быть, самый порядочный.

– Да ты что! Скажешь тоже! Если я и переживаю, что мне приходится соблазнить женщину, я от этого не делаюсь лучше, чем вся эта прокаженная семейка.

Йен слишком поздно заметил суховатую нотку в голосе Хэдда.

– Да ты смеешься надо мной!

– Может быть, и так.

Хэдд вытянул свои длинные ноги и скрестил их в лодыжках.

– Ты не жил с ними, как я. Повезло тебе, повезло… – пробормотал Йен.

Тут он сбился с мысли, заметив приставшие к его жилету соломинки, особенно в одном месте. Смахивая их, он почувствовал под рукой влажность и никак не мог понять, кто бы это его облил. Он расстегнул жилет и подложил руку под мокрую ткань.

– О чем я? – Мысли путались в его пьяном сознании.

– О том, что ты обхаживаешь молодую леди ради ее денег.

Его планы в отношении Мэри так быстро пришли ему на память, что он понять не мог, как это он о них забыл.

– Каждый раз, когда она мне улыбается, каждый раз, когда она со мной танцует или смеется, я почти готов во всем признаться и просить прощения.

Хэдд отхлебнул из бутылки.

– А почему бы и нет?

– Да ты не дури. Как я могу пойти на попятный? Это же был мой план. Впервые все семейство меня зауважало.

Впрочем, откуда это мне в голову пришло, подумал Йен.

– Но если я отступлюсь теперь, они меня просто выставят вон. Положим, мне наплевать, что Фэрчайлды обо мне подумают – с их мозгами они и думать-то неспособны – но я слишком долго с ними прожил. Они уже полностью развратили меня. Я ничего не могу поделать.

Это так и было на самом деле. Прошли годы прежде чем Йен обнаружил в себе безнравственность, которую остальные Фэрчайлды так непринужденно выставляли напоказ. Теперь он понимал, что в этой безнравственности была своя притягательная сила.

– Одной женщине, считающей меня порядочным человеком, не изменить меня.

– Если ухаживание именно за этой тебя смущает, почему бы не найти другую богатую наследницу? – с любопытством спросил Хэдд.

– Приглашены были только четыре наследницы, – сообщил ему Йен. – Остальных от меня скрыли, сам знаешь, какая у Фэрчайлдов репутация, да еще эта незаконнорожденность вдобавок. Нет, для меня есть только одна.

– Жаль – Хэдда вся эта история скорее позабавила, чем встревожила.

Удерживая дрожь в руке, Йен поднес бутылку ко рту и, запрокинув голову, отхлебнул, сморщившись, когда стекло звякнуло о его зубы. Опустив бутылку и вытерев губы кружевной манжетой, он сказал:

– И теперь я уж добьюсь, чего хочу и когда хочу, иначе последствия падут на мою же голову. Что ты на меня так смотришь?

– Как? – уточнил Хэдд.

– Ну, как будто ты знаешь что-то, чего мне неизвестно. Уверяю тебя, что я доведу это дело до конца.

Когда он подумал о своем положении в доме Фэрчайлдов, его решимость еще больше окрепла.

– Не желаю больше терпеть лишения. Мне надоело вечное унижение. Я никогда, ни за что не стану больше зависеть от Фэрчайлдов.

– А эта молодая леди, за которой ты ухаживаешь? – Хэдд поводил пальцем по горлышку бутылки, которую он все еще держал в руках. – Ты станешь пренебрегать ею?

– Нет.

– И не будешь бить ее?

– Нет!

– Не поселишь с ней в одном доме свою любовницу?

– Разумеется, нет. Почему ты задаешь такие странные вопросы?

– Нет, просто в чем же тогда дело? Насколько я понимаю, на этих девушках из общества женятся почти всегда ради их состояния. Ты говоришь, что ты такой же распутный, как и другие Фэрчайлды. Я не берусь судить о мужчинах, как судят о них женщины, но мне кажется, что тебе бы ничего не стоило осчастливить эту девушку. – Хэдд говорил так, будто его заботила судьба Йена.

– Еще бы! Такого любовника, как я, поискать! Она должна бы меня обожать.

– Ну, так что мешает делу?

Кто-кто, а Йен хорошо знал, что мешает. Он был слишком пьян, чтобы удержаться от признания:

– Она любит другого.

Это удручавшее Йена обстоятельство вызвало у Хэдда только улыбку.

– Откуда ты можешь это знать?

Йен посмотрел на него с недоумением. Значит, Хэдд не придает ее любви никакого значения. Или он просто не верит, что Йен знает, о чем говорит. Поэтому лучше сказать ему правду.

– А ты разве не знал, что я сын русалки?

– Русалки? – Хэдд поднялся и сел. – Твоя мать действительно из подводного царства?

Йен с удивлением взглянул на своего нового родственника. Тот был моложе, опрятнее, пристойнее его, превосходил его во всем и даже… знал больше его?

– А что ты собственно знаешь о русалках? – спросил его Йен.

– Я слышал в Шотландии древние легенды. – Шотландский акцент Хэдда намного усилился. – Но я еще никогда не встречал никого, кто бы претендовал на происхождение от обитателей моря.

– Я ни на что не претендую, – устало сказал Йен. – Я есть то, что я есть.

Хэдд впервые потянул из бутылки с таким видом, как будто ему было действительно необходимо выпить. Достав из жилетного кармана кожаный мешочек, он бросил его Йену.

Тот поймал его и заглянул внутрь.

– Морские камешки?

– Брось-ка их мне назад. Где твоя мать теперь?

– Вернулась в море. И покинула сына, оставив его отцу. Они всегда возвращаются в море.

– И превращаются потом в тюленей.

Хэдд расчистил место на полу и высыпал туда камни. Он посмотрел на них, потом на Йена, потом снова на камни.

– Это волшебство. И как это на тебя подействовало?

– Я скучаю по ней. – Йен произнес эти слова без особого выражения. Боль с годами прошла, и он уже почти не ощущал ее.

Хэдд ничего не заметил. Собрав камни, он положил их снова в мешочек и опустил его в жилетный карман.