Случайная беременность - Виктория Вишневская Страница 50

Хочу усмехнуться, но сил нет.

– Зачем ты меня купил?

Я не глупая девочка, верящая в сказки. И вот во всякие эти «для бизнеса» я не верю. У каждого есть мотивы. И если я свои озвучила честно ещё в начале, то теперь мне и от него хочется немного искренности.

– Честно хочешь? – усмехается.

– Очень.

– Дурак я просто, Мир.

Сердце щемит от одной фразы.

И что это значит?

– Может, не купил бы тебя из-за своей вредности, была бы ты сейчас счастлива.

Вот зачем он это говорит? Я не виню его! Но он вызывает жгучее желание встать и дать ему по голове. Да только сил нет.

– Твой настоящий отец разорил моего. Это было давно, у них некоторое время была война. Мой умер от перенапряжения в вечном побеге за деньгами. Поднялся, восстановил империю, но пожертвовал своим здоровьем.

– Ты злился на него? Ну, на моего отца?

Я бы злилась. Это в его стиле. Мы не жили вместе, он не считал нас с Милой своими детьми. Было много происшествий, из-за чего я его ненавижу.

– Да. Но понимал, что жизнь отцу это не вернёт. Да и родитель твой скончался через несколько месяцев после моего. А тут твой отчим… Сделку предложил. Почему именно мне, не в курсе. Но я как твою фамилию услышал… Соблазнился. Решил поиздеваться, убить время, хотя за эти годы поостыл.

От последних слов в животе спазм появляется. Обидно. Что я могла расплачиваться за его грехи, хотя будь у меня возможность… Я бы отплатила ему сполна сама.

– Знаешь, – горько усмехаюсь. – Я бы тебе даже помогла.

– А?

– Помогла отомстить.

Больные воспоминания вспарывают старые раны, а ладони превращаются в кулаки.

Не хочу говорить об этом, но накатывают воспоминания, которые старалась забыть.

– Знаешь, когда я была ещё маленькой… – вдруг припоминаю один случай. – Была зима. Мы ехали с дачи, у меня болел живот, и я постоянно хныкала. Тогда, чтобы я не ныла, он высадил меня на трассе и уехал.

Пальцы, что перебирали до этого волосы, сжимают прядь и застывают.

– Я плакала, а вокруг не было ни единой души. Недалеко среди деревьев я увидела дым из трубы. Решила, что там есть дом и наверняка люди. Обращусь к ним за помощью, позвоню маме, она приедет за мной, но… Я заблудилась. Да, виновата сама, но это было лучше, чем замёрзнуть. Так я гуляла среди деревьев ещё полдня. Было жутко холодно, ног не чувствовала, лицо и руки тоже замёрзли. Плакала, не переставая.

До сих пор не могу понять его. Даже спустя столько лет…

– Меня нашёл тот мужчина, из чьего дома шёл дым. Он и отвёз меня в город. Мама меня не искала, отец сказал, что я у бабушки. После этого как раз бабушка и забрала меня к себе. Лечила на свои деньги, когда я заболела и две недели не вылезала из постели. Платила за врачей, медикаменты, тащила меня полностью на себе. И когда меня увозила «скорая» с температурой сорок, рядом со мной была она, а не родители.

– Серьёзно? – в голосе Артура слышатся нотки ярости, а пальцы скользят на плечи. – Твой отец совсем поехавший?! А мать? Ты пыталась ей рассказать?

– Рассказала, – в голове мелькает этот момент, который я помню нечётко. Тогда я много плакала, и всё уже перемешалось в голове. – Она не поверила мне, безмерно и слепо любя отца и веря ему. Даже бабушку слушать не стала. Тогда мы и решили, что будем жить одни.

Это были лучшие моменты в моей жизни…

– Пока мама в один прекрасный день не принесла ребёнка на порог и не сказала, что теперь забота о нём – лежит на наших плечах. Из-за того, что он мешал спать.

– Мила?

Коротко киваю.

Иногда я искренне благодарю жизнь за то, что они это сделали.

– А бабушка и так еле могла обеспечить меня. Я начала работать рано, чтобы ей как-то помочь. Конечно, это были жалкие копейки, но мы жили счастливо.

– Стой, – вдруг останавливает. – Ты же говорила, что пошла на этот брак ради матери. Но разве?..

Он прерывается, а я быстро продолжаю, поясняя:

– Через некоторое время Сергей бросил маму, сказав, что та постарела.

Хах, забавно. Что отчима, что отца звали одинаково. А я только заметила…

– Она вернулась к нам, предложив переехать к ней в Питер из нашей деревни. Тогда бабушка согласилась только потому, что боялась за единственную дочь. Та очень близко к сердцу приняла этот развод. Но всё равно пыталась жить нормально. Мы присматривали за ней, она работала. Пока не сорвалась и не поехала за отцом в другой город. Нашла там отчима и, собственно… Ты знаешь. Он объявился спустя время, сказал, что это последняя просьба моей мамы. Я думала, она пожалела о своём решении, но… Не знаю.

Я не замечаю, как слёзы стекают по вискам.

– Поэтому… Я тоже его ненавижу. И только рада, что его не стало. Жаль, что этого не случилось раньше.

Горячая ладонь стирает слёзы, и я втягиваю носом воздух.

– Прости.

Не понимаю, за что он извиняется.

– Не надо, – останавливаю его. – Спасибо за то, что ты ответил честно.

Не хочу сильно углубляться в прошлое.

– Что дальше делать будем? – волнует меня больше всего на свете.

– Для начала сходим по врачам. Проведём обследование, сдашь анализы. Потом уже будем думать. Прерывание беременности делать поздно.

Поздно…

Да я бы и не решилась до этого.

– Ладно, – снова всхлипываю. И ещё минут двадцать лежу на его коленях, наслаждаясь его горячими ладонями, поглаживающими успокаивающе плечи. И невольно засыпаю, надеясь, что завтрашний день и приезд сестры поднимут мне настроение.