Ты не сбежишь - Маша Малиновская Страница 50

Максим снова удержал меня на обрыве. Как тогда с наркотой: меня смог, а Веру нет. Но там мы оба провтыкали. И как в случае с отцом, когда у меня сорвало крышу, и я его чуть не размазал по стенке его дизайнерски отделанного кабинета. Каким-то шестым чувством он знает, когда нужно оказаться рядом. А я, кажется, просто слепой придурок. Потому что, сдаётся мне, он и сам сейчас на грани.

– Итак, – он немного склоняет голову, продолжая пристально сверлить меня взглядом. Это он с девками такой весь лис загадочный, но в свойских разборках вцепляется как клещ. – Доохотился, охотничек. Запутался в собственных силках, ёбнулся и отбил задницу.

– Иди на хуй, Макс, – откидываю голову на спинку дивана и выпускаю струю дыма в потолок. Но Макс не обижается. – Просто перебрал и психанул.

– Угу. Когда это ты так психовал, Влад? Из-за тёлки. Да ладно, не лечи мне. Накрыло же.

Терпение рвётся, и я вскидываюсь на ноги, отхожу к окну, которое совсем немного выглядывает из-под земли на парковку, потому что кабинет в полуподвале.

– Ну накрыло, да, – слова сдирают слизистую до крови в горле. – Девка вкусная, всяко бывает. Пройдёт.

– Ну или не пройдёт.

– Макс!

– Что? – вскидывает брови. – Когда-то это должно было случиться.

Чушь. Просто похоть. Я хочу её охренеть как, да. До онемения в яйцах хочу. Не знаю, почему. Синеглазка красивая, сексуальная девочка. И не дура. Она меня до искр перед глазами возбуждает. Сожрать хочется.

– Притормози, бро, я серьёзно. Девочка толковая, а ты её до чёртиков пугаешь.

В комнату вваливается Рома Должанов. Вот уж кому всё до балды. Главное, чтобы соска на вечер была. Лучше рыжая. Макс как-то рассказывал, что там с этим связана сопливая школьная история.

– Парни, долго грузиться будете? Макс, ты всё по Малине своей страдаешь?

Вот оно что. Я думал, он опять с батей разосрался, а оказывается дело в бабе. Тоже что-то новенькое.

– Это та девушка, что ты в прошлый раз привёл к нам? Которая вкусно пахнет? Нина, кажется, – поднимаю брови, глядя на друга. Ну-ну, поговорим о бабах.

Макс хмурится и поджимает губы.

– Ты прикинь, Микс, – Должанов разваливается на диване. – Этот рыцарь её вчера спас, когда мудила Голубев опоил мышку, чтобы сделать с ней плохие вещи. Максимка разворотил общагу, откачал бедную Малинку, уложил её дома на шёлковые простыни, а она утром сказала, что он хороший друг и сбежала. Прикинь? От нашего Максика сбежала девка, назвав его другом, – Ромыч ржёт как конь, получает от Ларинцева фак, но продолжает глумиться. – Хорошим другом!

В рожу Должанову прилетает диванная подушка и злой взгляд. Это, конечно, ржачно, но с Ларинцевым реально что-то не то. Ну отшила девка и отшила. Двух возьмёт, стоит только ему пальцем щёлкнуть.

– Нина – моя новая партнёрша, – поясняет. – Она немного зашуганная, просто испугалась. Бывшая балерина, но один козёл обдолбался и упустил её прямо на спектакле, и она спину сломала. Пять лет прошло, а танцевать всё равно боится. Я её только-только раскачал, вроде бы всё пошло нормально – фестиваль же скоро.

– А потом Максимка-младший решил, что хочет с ней не только танцами заниматься, – Должанов снова скалится. – А она сбежала утром сегодня.

– Что делать будешь? – спрашиваю и достаю парням ещё по банке пива. – Ещё парочке шлюх в рот дашь, а потом к своей Малине полетишь?

– Сразу после того, как ты поимеешь единственную понравившуюся тебе девушку на столе со связанными скотчем руками.

Блядь.

– Эй, парни, что-то вы загоняете, – Роман перестаёт паясничать и превращается в нормального. – А просто мы потусить не можем? А завтра Масик рванёт к своей балерине, ну ты, Влад, ну хрен тебя знает даже…

На хрен клуб, срываемся и едем втроём ко мне, чуть позже подваливает и Кот. Засранец, тоже спелся с Ларинцевым. Игорёк сначала по привычке немного прищуривается, выцепляя мою реакцию. Но ему повезло, я уже успокоился.

Бухаем в квартире, потом спускаемся в студию. Скоро студенческий фестиваль, на котором Макс со своей Малиной должны танцевать. Решили, что мы ему сыграем. Он сбросил свою фанеру, надо с парнями разыграть её кавером.

Парни сваливают уже часам к трём. Спать хочется зверски. Принимаю душ и заваливаюсь на постель. Мелкий белобрысый засранец повисает на одеяле и всё же взбирается. Начинает ползать возле ног, путаясь в ткани. Ну что за нафиг.

– Сюда иди, чудовище, – беру его и водружаю на живот, и он быстро засыпает.

А вот у меня не получается, хотя так хотелось. Подушка рядом пахнет волосами девчонки, хотя уже времени куча прошла. Въедливая зараза какая оказалась. Стаскиваю наволочку, стараясь движениями не разбудить кота, и прижимаю ткань к носу.

Чертовка.

Кота приходится убрать, потому что как-то это не очень, что он прямо возле паха. А возбуждаюсь я мгновенно. Не хочу видеть её такой как сегодня. Хочу подо мной с широко раздвинутыми ногами и всю мокрую. Чтобы губы до крови искусала, пока я буду внутри. Чтобы стонала, пока буду трахать так, как мне заблагорассудится.

Хочу, чтобы кричала, но не как сегодня.

Хочу, чтобы дрожала, но не от ужаса.

Хочу, чтобы билась подо мной, но не в страхе.

Разрядка приходит за пару движений рукой. Ёб твою мать, Миксаев, дожился – передёргивать.

Но и потом уснуть выходит с трудом. И снова кошмар. Снова свет в глаза и крик. Маму вижу отчётливо, но мне больше понравилось, когда мы во сне в магазин ходили.

Наверное, ткани, пахнущей Принцессой, недостаточно, чтобы это приснилось. Мне нужен сам источник.