Передружба. Недоотношения - Алекс Хилл Страница 50

– Ты меня стесняешься, что ли?

– Нет!

– Тогда в чем дело?

– А ты меня не стесняешься?

– Бо, где-то ты такая умная, а где-то… – качает головой. – С каких чудес я должен тебя стесняться?

– Не знаю… Ведь я не…

– Не такая, как другие? Хорош уже, Бо! Хватит себя сравнивать со всеми вокруг по какой-то только тебе одной понятной шкале. Ты слишком много думаешь.

– Потому что у меня есть чем, между прочим!

– Значит, так! – строго выдает Богдан. – У меня такое чувство, что я тебя насильно заставляю быть моей девушкой. Ты только и делаешь, что ищешь отговорки. Если не хочешь быть со мной, скажи прямо!

В мыслях проносятся все ночи, когда я мечтала о Богдане. Представляла и млела от каждой фантазии.

– Я хочу… – отвечаю тихо.

– Я тебе нравлюсь?

– Да…

– Как друг?

– Нет…

– Ты согласна быть моей девушкой?

– Да, но…

– Какое еще «но»?!

– Как мне сказать родителям?!

– А что такого? Мои уверены, что я женюсь на тебе, – усмехается Кот.

– Миленько… А вот мой папа, как бы сильно ни любил тебя, может слететь с катушек.

– Давай я сам поговорю с дядей Лешей, хорошо?

– Нет уж! Вместе поговорим.

– Окей. – Кот притягивает меня ближе и обнимает. – Холодно?

– Уже нет…

Четверг – мой любимый будний день. Нет ни дополнительных занятий, ни репетиторов, но сегодня меня ждет что-то более сложное, чем тесты. Останавливаемся с Богданом перед дверью моего дома. Кот крепко сжимает мою руку.

– Ты такая смешная, когда нервничаешь.

– Может, не будем говорить им сегодня?

– А когда скажем? Через пару лет?

Пожимаю плечами и достаю из кармана ключи. Связка выскальзывает из онемевших пальцев и падает на пол. Богдан быстро подбирает ее и протягивает мне.

– Бо, успокойся. Все будет нормально. Мои были в восторге.

– Ты уже им сказал?

– Да. В воскресенье мама ждет тебя на пиццу.

Глубоко вдыхаю и отпираю замок, на выдохе открываю дверь, на пороге нас встречает самый главный член семьи Лисецких. Редиска радостно виляет хвостом. Кот присаживается на корточки, чтобы погладить пса, а я мнусь на месте, словно зашла в гости, а не к себе домой.

– Богдан! Привет, сынок. Рад тебя видеть.

– Здрасте, дядь Леш. И я вас тоже.

– Дети! – кричит мама с кухни. – Вы как раз к обеду! Мойте руки и за стол!

Под потолком кухни потрескивает напряжение, ложки стучат о дно тарелок. Геля с улыбкой наблюдает за немой сценой, как будто понимает больше остальных.

«Да-да, малышка. Трудно быть взрослой», – мысленно транслирую сестре.

– Спасибо большое, – говорит Кот. – Суп бомбический.

– Ух ты! – усмехается мама. – Вот это комплимент. На здоровье, Богдан. Может, добавки?

– Если только половину…

Мама подскакивает с места, а папа ставит локти на стол.

– Как ваши дела в школе? Готовитесь к экзаменам?

– Да. Скорее бы уже все сдать и не мучиться, – бубню я, разламывая кусок хлеба.

Скашиваю взгляд на Богдана. Он выглядит совершенно спокойно, даже глаза не бегают. Откуда столько выдержки?

– Вы хотите нам что-то сказать? – спрашивает мама и ставит перед мужчинами наполненные тарелки.

– Почему ты так решила? – удивляюсь я.

– Давайте уже, выкладывайте.

Ну все… Сейчас или никогда. Набираю в грудь побольше воздуха и смотрю маме в глаза в поисках поддержки. Пауза затягивается. Богдан кладет ладонь поверх моей, спасая остатки хлеба от безжалостной экзекуции.

– Мы с Богданой встречаемся, – твердо произносит он.

Проходит одна секунда. Две. Три.

Сердце в страхе замирает. Обвожу взглядом родных. Глаза мамы распахнуты, губы приоткрыты. Хоть бы моргнула разок. Папа медленно хмурит брови, меняясь в лице. И только Ангелочек весело болтает руками и ногами, сидя в детском стульчике.

– Я так рада! – наконец оживает мама.

– Что-о-о? – рычит отец.

– Уж думала не доживу до этого момента.

– Мне нужно поговорить с Богданом наедине.

– Леша!

– Леля!

– И-и-и-и! – визжит Геля, подражая родителям, и переворачивает пластмассовую тарелку с супом прямо на пол.

– Вот и поговорили, – подвожу я итог.

– Нет, – строго заявляет отец. – Не поговорили.

– Леш, перестань, – в тон ему отвечает мама и с нежной улыбкой смотрит на нас с Котом. – Не ты ли сам говорил, что сможешь смириться только с одним ухажером дочери. Вот он. Сидит с нами за одним столом. Хватит пугать детей.

– Богдан, – не обращая внимания на мамины слова, продолжает папа, – я хорошо к тебе отношусь, верю, как родному, но если ты обидишь ее…

– Я вас понял, дядь Леш, – серьезно отзывается Кот.

– Хорошо. Правила не меняются. Дверь в комнату остается открыта. В десять Богдана должна быть дома. И…

– Кто-нибудь, спасите меня, – пищу я.

– И она должна улыбаться. Увижу хоть одну слезинку, пеняй на себя!

– Я буду стараться, – говорит Кот, крепче сжимая мою руку.

– Это надо отметить! – воодушевленно заявляет мама, забыв про разлитый суп, который уже доедает Редиска. – Взрослым вина, детям чай. Лисенок, ты с чем хочешь?

– С валерьянкой, – отвечает Богдан вместо меня.

Следующие несколько дней в школе нас с Котом преследуют улыбки и пристальные взгляды, говорящие: «Мы так и знали», но уже через пару недель новость о том, что мы с Богданом пара, перестает быть удивительной и сенсационной. Кардинально ничего не меняется. Наши отношения словно картина, в которой появились свежие краски и четкие детали, но набросок остался прежним. Это все те же мы. Кот и Лисенок. Богдан и Богдана. Сидим за одной партой, переписываемся, гуляем, смотрим сериалы и фильмы у меня дома… С открытой дверью, естественно, но нам это не мешает. У нас есть крепкие объятия, долгие поцелуи у подъезда и в пустых школьных коридорах. Привыкаю к новому статусу и понимаю, что в нем нет ничего страшного, наоборот, только счастье и радость.

Что насчет друзей Кота… Для меня становятся большим сюрпризом извинения от Кирилла. Не знаю, что они решили между собой с Богданом, но конфликта больше нет. Правда, я так и не стремлюсь попасть в их компанию. Нечего мне там делать. Мое время с Котом до десяти вечера, а после он может видеться с друзьями и решать свои дела. Я ему доверяю. В мыслях нет ни намека на ревность или обиду. Мы свободные люди, и отношения – не повод для ограничений.