Мор. Прямо в сердце - Алекс Хилл Страница 50

Заявление звучит как угроза. И вполне, кстати, ею может быть. Ксюше вообще нельзя появляться в городе. Поэтому он и уговорил родителей переехать. Нужно было увезти малышку отсюда, подальше от грустных воспоминаний и от сумасшедших друзей Миши. Мать хотела, чтобы Саша тоже уехал, но он не согласился менять универ. Да и смысл бежать? Чтобы все это преследовало его до конца жизни? Это нужно либо пережить и удавить в себе, либо мучаться, но и в том и в другом случае необходимо быть здесь. В городе, где все произошло.

Мор натягивает капюшон черной толстовки и нажимает на значок принятия видеовызова. Светловолосая девушка с прозрачными глазами, как и у него самого, улыбается с маленького экранчика, но в секунду становится хмурой.

– Сними капюшон, – требует Ксю.

– Ксень…

– Снимай!

Мор, вздыхая, поддевает указательным пальцем ткань кофты, и она падает ему на плечи.

– Твоюж…

– Не ругайся. Не доросла еще, – говорит Мор строго, отводя глаза в сторону от неловкости. Ему плевать на мнение окружающих, но перед ним человек с которым он всегда считался.

– Макс постарался?

– С чего ты взяла? Может, я сам, – как можно беспечней.

– Ага. И синяки на подбородке тоже сам.

– Ксень, все под контролем, – Саша старается убедить сестру, но похоже не срабатывает, ведь морщинка на ее гладком лбу становится все отчетливей.

– Конечно. Только вот не под твоим.

Мор смотрит через экран в глаза одного из самых дорогих и близких людей и видит то, за что ненавидит себя больше всего. Ее грусть, ее волнение, ее жалость…

– Где ты? – Ксюша пытается рассмотреть вид за плечами брата. – Снова на крыше? Саша!

– Все, Ксень, я отключаюсь, – подавлено отвечает Мор. Он не в силах выносить это дальше.

– Погоди. Но это не то место… Я вижу край «Дома быта» (прим. автора: название торгового центра.).

– Да, это другая крыша.

– Зачем тебе другая крыша? И что ты вообще там делаешь?

– Пока ты не позвонила, пытался спать.

– На крыше? Господи, Сань, ну что мне сделать, чтобы ты вернулся? Я просто уже не знаю…

– Все. Пока, малявка. Веди себя хорошо, – выдавливает Саша и отключается. Сжимает телефон в руке так сильно, что он едва не трещит.

Она не понимает. Никто не понимает. Он виноват. Миша мог быть сейчас жив, если бы Мор предпринял хоть что-то. Если бы он не закрывал глаза на очевидные вещи. Впрочем, как и все остальные….

***

Дима вновь занимает место напротив меня и опирается локтями о стол, подавшись вперед.

– Может, отложим на другой раз? – спрашивает осторожно.

– Нет, – вытираю слезы с лица. Мы подошли к тому, что меня интересует больше всего, хотя я уже о многом догадываюсь сама. Но догадки есть догадки, мне нужна правда.

– Хорошо… – Зимин вновь погружается в воспоминания. – Потом была куча разбирательств и суд, на который потянули нас с Мором, но не как свидетелей, а как обвиняемых. Мишин отчим заявил, что слышал от сына о нас не самые хорошие вещи. Но приплести нас не вышло. Телефон спас ситуацию. Леванов кинул его на крыше, прежде чем прыгнуть, и на нем было двадцатиминутное видео, из которого понятно, что это было только его решение. Там же есть и разговор Саши, где он пытается убедить Мишу не делать этого и подтверждение того, что над парнем издеваются дома. Нас оправдали, но… Мой отец адвокат, а Сашин следак, еще и начальник отдела. Естественно, для всех мы стали сыночками местных шишек, которые все подстроили, чтобы спасти своих детей.

– Почему? Неужели так тяжело поверить в вашу невиновность? Вы же были друзьями…

– Миша… Он был… – Зимин вновь прикрывает глаза, сжимая челюсть. – Было легче поверить, что мы его столкнули, чем в то, что он прыгнул сам. В любом случае, через какое-то время ситуация начала стихать, все старались двигаться дальше. Все, кроме Мора. Он конкретно загнался и ушел в себя, но я надеялся, что это пройдет. Что он переживет и вернется к нормальной жизни, но ровно до тех пор, пока мы не столкнулись с Максом и остальными. Их не было, ни на суде, ни на похоронах. Понятия не имею, где они пропадали, но объявились где-то через пару недель и с не очень дружеским настроем.

Год назад

Дима и Саша бредут вдоль Александровской улицы, направляясь домой. Они соседи с самого детства, но никогда еще их совместное возвращение не было таким гнетущим и хмурым. Прохладный осенний вечер опустился сумерками и густым туманом. Мор по обыкновению молчит, а Зимин старается всеми возможными способами вытащить из него хоть слово.

– Завтра тренировка. Пойдем? Борисович давал две недели на восстановление, пора возвращаться в ритм.

– Я бросаю баскетбол, – произносит Саша тихо.

– Что за бред? – начинает возмущаться Дима, но заметив тройку парней возле дома Мора, за которым находится и его собственный, замолкает.

– Есть разговор, – бросает Макс и, опустив голову, идет в сторону Александровского парка вместе с Женей и Деном.

Мор молча следует за ними, понимая, что разговоры и не предполагаются. Но он готов к этому и уже все решил. Диме ничего не остается, кроме как отправиться на окраину парка, чтобы разрушить и без того шаткую дружбу.

Зимину достается не сильно, а вот Мореву… А все потому что он даже не пытается защищаться, не то чтобы ударить в ответ. Свалившись на сырую землю после нескольких ударов Макса, Мор лежит, уставившись невидящим взглядом перед собой. Строганов расходится по полной, выливая все: ярость, боль и обиду, не давая даже Жеке ударить, хотя тот вроде и не претендует особо. Ничего страшнее Дима еще не видел. Его друга избивает другой друг, причем с такой жестокостью, что запросто может убить. Жека оттаскивает Макса, который больше напоминает разъяренное животное и, еле удерживая его, хрипит, тяжело дыша: «Хватит с него. Он уже отключился».

Дима отпихивает Дениса, который сумел ударить всего раз и больше получил сам, но тем самым мешал помочь Саше, и бросается, наконец, к Мору, уже находящемуся без сознания. Зимин в ужасе смотрит на окровавленное лицо и закрытые глаза Саши, прикладывая ладонь к шее, чтобы проверить пульс. Жив. Слава Богу. Дима резко поворачивается к бывшим друзьям, сжимая кулаки, но они просто стоят, не спеша снова нападать.

– Вам это с рук не сойдет, – ядовито произносит Зима.

– Да ты что? Пожалуешься своему крутому папаше? – язвительно отвечает Ден, стирая пальцем кровь с губы.

Зимин сжимает челюсть, подавляя желание встать и врезать этому недоумку еще раз. Макса трясет словно в лихорадке, это видно невооруженным взглядом.

– Это он виноват! – выплевывает Строганов.

– Ты идиот? Это само…

– Заткнись! – Макс бросается вперед, но Женя вновь его останавливает, хватая за плечи. – Не смей говорить так! Это неправда. Мор все подстроил, а ты его прикрываешь. Я никогда ему не прощу. Никогда! Это только начало…