Волки Лозарга - Жюльетта Бенцони Страница 50

– Мне кажется, она придет в восторг от того, что ее взяли в наперсницы, ну прямо как в театре. В таких маленьких городках у людей совсем нет никаких развлечений. И потом, ведь у нас нет выбора, не уходить же пешком и без вещей!

Действительно, это был единственный выход, хотя Гортензия заранее страдала при мысли о том, как придется краснеть под любопытными взглядами хозяйки гостиницы. Но в конце концов ведь речь шла всего лишь о репутации какой-то несуществующей миссис Кеннеди. На том и порешили.

Тимур, воротившись после похода в город и вылазки в порт, принес им последние указания полковника Дюшана: в воскресенье, в одиннадцать часов вечера, им назначалась встреча на одном из перекрестков дорог. Оттуда надо ехать до песчаной отмели в Карантеке, где будет ожидать лодка. Все было подготовлено. Галек уже получил свое вино.

Дамы переглянулись с облегчением, но вместе с тем и с тревогой: механизм был запущен. Надо было сделать все, чтобы нигде не было сбоя.

Само небо положило конец их колебаниям, хотя одновременно возникли иные, быть может, еще более серьезные трудности: погода внезапно переменилась. Страшная буря, разразившаяся ночью, залила ливнем весь город и даже произвела разрушения в порту. И когда в субботу занялась заря, Морле окутывал тяжелый свинцовый туман. Конечно же, и речи быть не могло о том, чтобы ехать с Патриком Батлером на морскую прогулку, как намечалось вчера. С балкона Гортензия и Фелисия с грустью смотрели на площадь, усеянную всевозможными обломками. Там валялись ветви деревьев, черепица, даже куски каминных труб. Обе одновременно суеверно перекрестились: если ночью в воскресенье вновь начнется буря, все их надежды рухнут, ведь в непогоду к скале Торо уж не причалить на лодке. И даже если снотворное окажет свое действие, узник все равно останется в темнице. С той только разницей, что впредь солдаты из замка будут осторожнее относиться к снеди, доставляемой папашей Галеком.

Около полудня появился Патрик Батлер. Вид у него был озабоченный.

– Придется мне вас покинуть, – сказал он, целуя Гортензии руку. – У меня в Бресте строится корабль, и боюсь, как бы из-за бури он не пострадал. Я еду сразу же после обеда. Пообедаем вместе?

– Конечно. Надолго вы едете?

– Если с кораблем ничего серьезного не произошло, то дня на два, а если урон велик, то и на неделю. Целую неделю без вас! Но вы ведь меня дождетесь, правда?

Гортензия улыбнулась. Ей пришла в голову неплохая мысль.

– Обязательно. Разве я не сказала, что дам вам шанс? Можно даже сделать еще лучше.

– А что?

– Если через два дня вы не вернетесь, мы сами приедем к вам. Что-то мне захотелось побывать в Бресте.

Лицо судовладельца осветилось счастьем, а у Гортензии от стыда сжалось сердце. Как жестоко играла она чувствами этого человека! Видно, долго еще он будет вспоминать очаровательную миссис Кеннеди.

– Поедемте сразу!

– Нет. Я слишком устала. Всю ночь не спала из-за этой бури.

– Тогда, может, завтра? Или по крайней мере в понедельник? Раз уж вы приедете в Брест, нет смысла мне сразу возвращаться. Там мы будем чувствовать себя свободнее. А потом… вернемся вместе.

Он так обрадовался, что обед, поданный госпожой Бланден, прошел как нельзя лучше. Судовладелец явно считал, что перед ним открылись заманчивые перспективы. Он уже позабыл обо всех своих подозрениях и, уходя, радовался от души.

– Даже жаль, что вы полюбили другого, – мечтательно протянула Фелисия после его ухода. – Этот человек вам безраздельно предан. С ним вам нечего было бы опасаться, ведь он из тех, кто умеет охранить то, что ему принадлежит.

– Вы, наверное, правы, но сердце мое осталось в Лозарге. Да и не отнимешь его у человека, которому удалось покорить меня…

– Согласна, даже со всеми своими деньгами, со всей своей любовью у Батлера нет никаких шансов против вашего вожака волчьей стаи. Так что поскорее забудем о нем и вечером скажем хозяйке гостиницы, что завтра едем в Брест. Так?

– Так.

В воскресенье утром подруги с особым благоговением слушали мессу в церкви Святой Мелании. На исповеди они признались во множестве совершенных ими обманов, но отпущение грехов обе получили без труда. Равнодушный священник, видимо, привыкший к такого рода грехам женской половины своей паствы, не принес им ожидаемого облегчения. В их сердцах поселилась тревога, и хотя обе горячо молились за успех своего безумного ночного предприятия, из церкви они уходили все с тем же камнем на душе.

Госпожа Бланден тепло распрощалась с ними и ни за что не хотела брать плату. «Разве дамы вскоре не вернутся обратно?» Однако, все же заплатив по счету, они уселись в экипаж и отбыли из гостиницы «Бурбон», а затем и из Морле. Вначале, правда, поехали по дороге на Брест, то есть прямо в противоположную сторону от места встречи, но до назначенного часа времени еще оставалось предостаточно, и они все равно должны были успеть.

Былые погожие дни так и не вернулись. Небо оставалось серым и пасмурным. Чуть утихший было ветер снова нагонял низкие тучи. Время от времени шел мелкий частый дождик, поливая дорогу и дрок на равнинах, и подруги, забившись каждая в свой угол кареты, тревожно молчали, взирая на унылый пейзаж за окном.

Для Тимура не пропало даром свободное время, которое ему предоставила хозяйка в последние дни. Помимо рыбной ловли, он заинтересовался топографией местности. Предвидя, что по обычному пути в большой громоздкой карете до Карантека незаметно не проехать, турок верхом обскакал все окрестности Морле. И теперь уверенно правил к отмеченному распятием перекрестку примерно в двух лье от города. Там он решительно свернул на дорогу, ведущую на север.

– Не так быстро! – приказала Фелисия. – Ты что, забыл – встреча назначена на ночь, когда совсем стемнеет.

Тимур повиновался и, проехав еще около двух лье, загнал экипаж на узкую тропинку, ведущую к полуразвалившейся башне, мокнущей под дождем в глубине лесистой долины.

– Подождем здесь! – объявил он, соскакивая с козел. – Подойдет, хозяйка? Сюда никто не придет. Говорят, в этой башне водятся привидения.

– Подойдет, и как нельзя лучше! С духами всегда можно договориться, не то что с людьми.

Часы ожидания тянулись нескончаемо долго. Никому не хотелось разговаривать, а тем более спать, и с каждой минутой росло нервное напряжение. И когда наконец Тимур, поглядев на часы, объявил, что пора ехать, да и сам влез на козлы, у каждой из женщин вырвался вздох облегчения. Наконец-то кончилось томительное бездействие.

В пасмурный день раньше начинает смеркаться. Было уже совсем темно, когда под развалинами заброшенной часовни они встретились с полковником Дюшаном. Услыхав стук колес их кареты, он вынул из-под полы пальто переносной фонарь. Лошадь полковника была привязана к дереву чуть поодаль.

– Как дела? – спросила Гортензия, когда офицер подошел поближе.

– Пока что все идет по плану. Погода плохая, но море вроде спокойное. Не думаю, что сегодня ночью опять разыграется буря.