Если он неотразим - Ханна Хауэлл Страница 5

— Конечно, — ответил Хартли, подходя к этой паре ближе.

— Позвольте представить вам мою племянницу, Алтею Чаннинг, леди Коултарст. Алтея, это Хартли Гревилл, маркиз Редгрейв.

— Очень рад, — пробормотал Хартли.

Алтея сдержала улыбку, когда он поклонился и поцеловал ей руку. Это был не просто вежливый намек на поцелуй. Даже сквозь перчатку она почувствовала тепло его чувственных губ. По руке пробежала легкая дрожь, и в голове прозвучало слово «опасный». Маркиз вызвал в ней какое-то чувство, Алтея не смогла бы определить, какое именно, но оно ее сильно взволновало. Она приехала в Лондон не для этого.

Красота маркиза была того рода, которая заставляет женщин совершать самые необдуманные поступки, но Алтею это не удивляло. За прошедшие годы его облик достаточно часто мелькал у нее перед глазами. Хорошо, что она не впервые сталкивается с таким высоким мужчиной: худощавый Редгрейв возвышался над ней больше чем на фут, его рост на несколько дюймов превосходил даже дядины внушительные шесть футов.

Алтея оглядела маркиза, признаваясь, что его красивые черты производят на нее чересчур сильное впечатление. Волосы у него были цвета теплого красного дерева, в свете свечей густые пряди слегка отливали рыжим. Маркиз оказался из числа тех, кто, несмотря на моду, не пудрит волосы, и это порадовало Алтею. Она с трудом подавила в себе желание запустить руку в его густую шевелюру. Его лицо — это произведение искусства самой природы, каждая его черта высечена рукой мастера: от высоких скул до волевого подбородка. Даже нос у него прекрасный. Крупный, прямой, достаточно узкий, чтобы не казаться слишком большим. Выразительный цвет волос подходил к цвету бровей, слегка изгибающихся дугой и повторяющих разрез темных янтарных глаз, и к цвету ресниц, таких густых и длинных, что им могли бы позавидовать женщины, но не настолько роскошных, чтобы выглядеть неуместными на его аристократическом лице. Его рот соблазнял Алтею так, как не соблазнял еще никакой другой, его полные губы обещали чувственную теплоту.

Слишком уж он совершенен, решила Алтея, чтобы какая-нибудь дама, будучи в здравом уме, решилась иметь с ним дело. Несмотря на свой дар, Алтея считала себя разумной и гордилась этим. Но в глубине души Алтея понимала: ей нестерпимо хочется узнать, что же кроется за этим красивым фасадом. И это беспокоило ее.

Лорд Редгрейв продолжал держать ее руку, и, осознав это, Алтея осторожно высвободила свою ладонь, с некоторым раздражением отметив, как красива его рука в дорогой перчатке. Поймав себя на мысли о том, как эта мужская рука могла бы ласкать женскую кожу, Алтея постаралась вернуться к вопросу, который привел ее сюда.

— Приятно познакомиться с вами, милорд, — пробормотала она, опустив руки и сцепив их перед собой. Такая поза, надеялась она, говорит о ее спокойствии и позволяет скрыть странное, но сильное желание коснуться его.

— Ваша племянница? — спросил Хартли, в его голосе прозвучала легкая насмешка.

— Дочь моего старшего брата, — объяснил Яго и добавил, поморщившись: — У меня есть племянник, который лишь на год старше меня. — И вдруг, нахмурившись, он обернулся к Алтее: — А почему бы тебе не обратиться с этим вопросом к Гетину?

— Его нет в Лондоне, — ответила Алтея.

— А где же он?

— В Америке. В последнем письме он написал, что планирует отправиться на юг континента, потому что слышал об интересных верованиях и обрядах рабов. Жду, когда он напишет, что же это за обряды.

— Вам нужно было что-то обсудить со мной? — спросил Хартли, прерывая их разговор, который принял за начинающийся спор. — Я могу вам чем-то помочь?

— Ах, и да и нет, — ответил Яго, снова обращаясь к Хартли. — Пусть лучше Алтея объяснит, зачем мы вас искали. — Яго поскреб щеку. — Боюсь, это сложно объяснить.

— Хорошая или плохая, простая или сложная, но чистая правда обычно лучше всего.

— Не всегда, — пробормотал Яго и про себя выругался, заметив Клодетту, направляющуюся к Хартли. — Ах, мадам, — сказал он, становясь между нею и Хартли, — вы хотите пригласить меня на танец? Какая же я бессовестная свинья. Я вынудил вас на такой необычный поступок. — Продолжая говорить, он взял Клодетту за руку и повел на танцевальную площадку.

Алтея стояла рядом с Хартли, с восхищением наблюдая за тем, как дядя грациозно и безжалостно кружит хмурую Клодетту.

— Проделано очень ловко, не находите? — прерывая недолгое молчание, спросила Алтея и улыбнулась лорду Редгрейву.

Тот перестал удивленно таращиться на Яго и Клодетту и повернулся к Алтее.

— Безусловно, это многие заметили, — сказал Хартли, отметив множество любопытных взглядов, направленных на него. Такой интерес к его особе совсем не желателен.

— Ах, мой дядя допустил досадную faux pas [1], танцуя с вашей любовницей.

Хартли нахмурился еще сильнее, пытаясь скрыть, насколько удивило его такое прямое замечание. На самом деле многие думали, что Клодетта его любовница. Но сам он еще не сделал в этом направлении последнего шага. Хартли и эта милая блондинка только начали танец соблазнения. Он не из тех, кто торопит события, хотя бы по той причине, что излишняя настойчивость может вызвать подозрения. Но откуда и каким образом Алтея получила такую информацию, вот что удивляло его. Племянница еще меньше, чем ее отшельник-дядя, имеет отношение к светскому обществу. Теперь это было совершенно ясно. И к тому же необычно, даже недопустимо, что дама так открыто говорит о подобных вещах.

— И почему же вы думаете, будто эта леди — моя любовница? — спросил Хартли.

— От нее сильно пахнет розами.

— Ну да. — Хартли начал подумывать, не держат ли племянницу Яго в стороне от светского общества по той причине, что у нее не все в порядке с головой.

Алтея скорчила гримасу, заметив выражение лица Редгрейва. Такое выражение ей было хорошо знакомо, оно говорило: все ясно, ей пора в Бедлам. То, что казалось прежде таким простым — приехать в Лондон и предостеречь человека, — теперь простым не выглядело. Нужно было прислушаться к словам Яго. Как сказать мужчине, что ему следует избегать красивой дамы, пахнущей розами, потому что в следующее полнолуние она отправит его на медленную мучительную смерть?

— Милорд, уверена, вы слышали пару историй о моей семье, о Вонах, — начала Алтея.

— Я не люблю сплетни. — Внезапно Хартли понял, что она вовсе не пытается флиртовать с ним, и это несколько покоробило его, хотя он не мог понять почему. В настоящий момент его долг — соблазнять Клодетту, а не интересоваться какой-то черноволосой деревенской вдовушкой.

— Это очень похвально, но я спрашивала вас не об этом. Мы — Воны, а наши ближайшие родственники — Уэрлоки, долгое время нас считали несколько необычными, скажем так. Эта необычность стоила жизни некоторым из наших предков — их казнили за колдовство.