Попроси меня остаться - Кейт Хьюит Страница 5

Рафаэль перевернулся, отодвигаясь от Аллегры, чувствуя раздражение. Он никак не ожидал такого поворота событий, хотя и видел ее неопытность. Его затопило чувство вины. Но эта музыка… Волшебная атмосфера, полный желания взгляд Аллегры – все произошло как-то само собой. На душе было нелегко. Секс для него был приятным развлечением, не подразумевающим никаких эмоций, и оставалось лишь надеяться, что и Аллегра не станет вкладывать в произошедшее какой-то особый смысл. Ее искренность тронула Рафаэля настолько, что он даже позабыл про презерватив. Осознание это вползло в сознание холодной змеей. Он потерял голову – и контроль над собой.

Он посмотрел на лежащую рядом девушку. Нежный румянец покрывал ее фарфоровую кожу, волосы разметались по подушке золотистой волной. Даже сейчас, зная о ее невинности, Рафаэль хотел ее. Никогда прежде не было с ним подобного. Овладев женщиной, он обычно ее забывал. Внезапно Аллегра перекатилась на бок, свернувшись у него на груди, обхватив его руками. Смущение и тревога, раздражение и вина атаковали его одновременно. Все подружки знали, чего он хочет и чего не выносит в постели. Он всем давал понять, что эмоций не приемлет, но, конечно, Аллегра не поняла этого скрытого сообщения. Она наверняка ожидает от него нежности, но он не готов никого к себе подпускать.

Она положила ногу между его ног, прижалась щекой к его груди и вздохнула:

– Я так по нему скучаю.

Рафаэль на миг потерял дар речи. О чем она толкует?

– Скучаешь по нему? – механически переспросил он.

– Знаю, что не должна, ведь это глупо, я не видела его уже пятнадцать лет. Но мне не хватает той жизни, что была когда-то. Вот почему я пришла сегодня на поминки. Искала близости, понимания…

Она говорит про Мансини, понял Рафаэль. Но… пятнадцать лет? Значит, она не может быть его любовницей, ведь ей не больше двадцати пяти.

– Аллегра. – Рафаэль повернулся к ней. – Кто ты?

Она подняла на него заплаканные глаза.

– Я его дочь, – произнесла она, и Рафаэль едва сдержал рвущееся с языка ругательство.

Дочь Мансини, его врага, лежит в его объятиях, ища в них утешения. Рафаэля захлестнул вихрь противоречивых эмоций: ярость и вина, отвращение и тревога, сожаление и жалость. Ужаснее всего была мысль о собственной роли в этой неожиданно разыгравшейся драме: он выступил этаким змеем-обольстителем, который воспользовался невинностью девушки.

Рафаэль отодвинулся и встал с кровати. Услышал движение за спиной, и Аллегра дрожащим голосом окликнула его.

– Тебе пора, – коротко и бесцеремонно ответил он, не пытаясь смягчить тон.

Его буквально разрывал на части гнев. Подумать только, дочь Мансини! Она вообще знает, что натворил ее папочка? Знает о том, сколько крови он пролил? Разумеется, нет: ведь когда умер отец Рафаэля, Аллегра, должно быть, была ребенком. Но… это не имеет значения. Она принадлежит роду Мансини, скучает по отцу – по человеку, которого Рафаэль ненавидит. Ей пора уйти – немедленно.

– Ты… хочешь, чтобы я ушла? – дрожащим голосом спросила Аллегра.

– Я вызову тебе такси. – Рафаэль надел брюки.

Увидев, что его слова не возымели действия, взял платье Аллегры и бросил ей. Девушка даже не пошевелилась. Она сидела в его кровати, натянув синюю простыню на грудь, такая прекрасная: рыжие волосы, волнами спадающие на плечи, огромные глаза – картина, задевающая за живое.

– Я не понимаю… – беспомощно произнесла она.

– Что тут понимать? У нас с тобой была интрижка на одну ночь – и все кончено. – Рафаэль помедлил. – Если бы я знал, что ты девственница, я бы, конечно, повел себя немного по-другому. Но уж как получилось… – Он пожал плечами. – Мне показалось, что тебя все устраивает.

На лице Аллегры появилось такое выражение, точно ее ударили, но она тут же собралась с духом и подняла подбородок, отчего Рафаэль ощутил еще большую сумятицу в чувствах.

– Да, так и было, – отозвалась она с достоинством. – Может, я и неопытна, но даже я могу понять, что твоя стратегия отступления – полный провал. Подумай на досуге, как усовершенствовать.

– Спасибо за совет, но давай не будем уходить от темы.

Аллегра вздохнула, подняла подбородок, смахнула слезы.

– Дашь мне минутку одеться? – спросила она с чувством уязвленной гордости.

Ее несгибаемое мужество в столь хрупком теле пробуждало в душе тревожные чувства, и Рафаэль, желая поскорее отгородиться от них, скупо кивнул, выходя из комнаты. Нужно выпить – и что-нибудь покрепче шампанского. Все обернулось совсем не так, как он ожидал. Ища удовлетворения, он лишь больше распалился, растревожился. В душе всплыли воспоминания: «Все, что у тебя есть, – это твоя честь, Рафаэль. Это все, что осталось. Честь и твои обязанности как мужчины». Сейчас у него не осталось даже этого.

Дверь в спальню отворилась, не успел Рафаэль налить себе щедрую порцию виски. Он приказал себе не оборачиваться и услышал, как каблучки Аллегры простучали по мраморному полу комнаты. Она нажала на кнопку вызова лифта, – Рафаэль намеренно не оглядывался, – и двери со звоном открылись.

– Прощай, – тихо и печально произнесла девушка.

Через мгновение ее уже не было. Оставшись наедине с подступающей ночью, Рафаэль поднес к губам бокал, но вместо того, чтобы выпить, бросил его в темноту, где он разбился о стену.