Невероятный медовый месяц - Барбара Картленд Страница 5

Фелисия готова была заговорить снова, но внезапно почувствовала резкий удар носком туфли по лодыжке и поморщилась от боли.

Вскинув голову, она увидела, как сидящая напротив нее сестра предостерегающе сдвинула брови, глядя на Фелисию, и слова, готовые уже сорваться с губ девушки, так и не были произнесены.

— Нам нужно сейчас же подняться наверх, чтобы решить, как ты оденешься завтра, когда приедет герцог, — после небольшой паузы заявила графиня. — Полагаю, придется остановить выбор на бледно-голубом платье. Оно очень тебе идет, подчеркивая удивительный цвет твоих глаз, Фелисия. Но и белое с бирюзовыми лентами тоже подойдет.

Мать все же не удержалась от возгласа отчаяния, заметив:

— Совсем нет времени, чтобы купить тебе что-нибудь новое. Значит, придется надеть одно из двух этих платьев! О, дорогая, я очень надеюсь, что ты не испачкала их!

Поднявшись из-за стола, графиня торопливо покинула столовую, и ее дочери последовали за ней.

Только очутившись перед дверью в спальню Фелисии, графиня вспомнила о младшей дочери, повернулась к ней и резко заявила:

— Тебе нет необходимости присутствовать здесь, Антония. Я уверена, что у тебя есть много дел, а если нет, то я найду, чем тебе заняться. Ты прекрасно знаешь, что тебе надо помочь убрать в гостиной. Ты не можешь полагаться на Жанет, она сама не справится со всеми работами по дому.

— Нет, конечно, нет, мама, — поспешно ответила Антония, тихонько вздыхая.

Уходя, она ободрила Фелисию взглядом и легким прикосновением руки. Это должно было придать уверенности сестре и заверить ее в том, что они обязательно увидятся чуть позже.

В доме всегда было много работы, и дел для Антонии хватало. Немногочисленные слуги не справлялись со всеми обязанностями, потому неизменно предполагалось, что Антония возьмет на себя труд горничной, камеристки и даже лакея.

Именно Антония, как никто другой, умела придавать гостиной респектабельный вид. Когда в доме принимали гостей, именно Антония, как никто другой, умела подать обычные бисквиты так, словно это изысканнейшее печенье. Антония также следила за гардеробом матери и сестры, чистила, гладила и штопала их платья, ибо и это она умела делать, как никто другой. Она же бегала с разными поручениями по всем этажам огромного дома, за день преодолевая бесчисленное количество лестничных ступенек.

Она давно привыкла к такому с ней обращению и не очень огорчалась по этому поводу.

Тем не менее в это утро ей больше всего хотелось оказаться в спальне с Фелисией, чтобы поддержать сестру, пока графиня будет выбирать платье для завтрашнего приема. Антония переживала за сестру и боялась, как бы Фелисия, расстроенная событиями сегодняшнего утра, невзначай не выдала себя.

Убедиться в том, что этого не случилось, Антония смогла лишь часом позже, когда она наконец вернулась в спальню Фелисии.

Сестра, увидев Антонию, со вздохом облегчения кинулась к ней через всю комнату, обняла ее и разразилась слезами.

— Что мне делать, Антония? Что мне делать? — в отчаянии спрашивала Фелисия, даже не пытаясь сдерживать потоки слез, струящиеся по ее бледным щекам. — Я не могу выйти за этого герцога… Ведь ты знаешь, что я не могу!

Антония лишь крепче прижала к себе сестру, утешая ее, а затем сказала:

— Пойдем сядем, Фелисия, нам надо поговорить об этом. Ты же видишь, как много значит для мамы с папой предстоящий визит герцога, сколько надежд они…

— Знаю! Знаю! — всхлипывала Фелисия. — Они не станут слушать меня… Что бы я ни говорила… Но я ведь люблю Гарри. Ты же знаешь… Я люблю его, Антония!

— Да, дорогая, я знаю. Однако Гарри — не герцог, — спокойно заметила Антония.

— И он тоже любит меня, — говорила Фелисия, не обращая внимания па замечание сестры. — Я обещала ему, что стану его женой, а он лишь ждет подходящего момента, чтобы просить у папы моей руки.

Антония слегка вздохнула, думая о том, как объяснить Фелисии, что граф не станет слушать Гарри Стенфорда ни при каких обстоятельствах, тем более — сейчас.

Гарри был сыном сквайра, владевшего хоть и привлекательным, но очень скромным поместьем. Фелисия и Антония знали Гарри еще с тех пор, когда все они были детьми.

Они встречались на ужинах и местных праздниках, а когда стали постарше — и на охотах. Антония не могла припомнить, когда впервые заметила, что Гарри влюблен в Фелисию, а девушка отвечает ему взаимностью.

Все они тогда понимали, что Гарри не может обратиться к графу и попросить руки Фелисии, которой только исполнилось семнадцать. Сам Гарри был тремя годами старше и, конечно же, не имел средств, чтобы содержать жену.

К настоящему моменту его положение не стало лучше. Однако, поскольку Гарри был единственным ребенком в семье, после смерти отца он унаследует поместье — в этом никто не сомневался, — и был еще у него дядя-бакалавр, который всегда обещал, что все свое состояние он завещает племяннику. Вот и все, на что Гарри мог надеяться в будущем.

Молодой человек намеревался попросить разрешения графа сначала сопровождать Фелисию, когда все семейство отправится в Лондон, дабы принять там участие в открытии светского сезона, а потом и руки его дочери, но Антония отговорила влюбленных.

— Папа и мама давно говорят о том, что Фелисии пора провести светский сезон в столице и быть представленной ко двору, — пояснила она. — Как вы знаете, это должно было произойти еще в прошлом году, накануне ее восемнадцатилетия, но тогда умер дедушка, и все мы надели траур. Поэтому выход Фелисии в свет не состоялся. В этом году — другое дело.

— А вдруг она встретит там кого-то, кто ей понравится? — спросил Гарри мрачно.

— Думаю, — ответила Антония, — что она никогда не сможет полюбить никого, кроме пас.

Как ни странно, но хотя Антония была на год моложе сестры, именно к ней каждый шел со своими проблемами. И это, наверное, была главная роль, которую Антония играла в семье. Даже мать спрашивала совета у нее, а не у Фелисии, старшей своей дочери.

— Что же мне делать? — спросил Гарри Стенфорд, беспомощно глядя на девушку.

— Спокойно ждать возвращения Фелисии из Лондона, — посоветовала Антония. — Тогда вы сможете обратиться к папе со своим предложением. Я уверена, что тогда он будет более склонен к разговору с вами.

В действительности Антония считала, что у Гарри появится шанс лишь в том случае, если Фелисия не получит в Лондоне более выгодного предложения.

А это казалось Антонии маловероятным.

Все дело в том, что, хоть Фелисия и была чрезвычайно привлекательной и мужчины обычно увивались вокруг хорошеньких девушек, как мотыльки возле пламени, они все же не спешили предлагать руку и сердце бесприданницам, к которым относилась и Фелисия — ведь за дочерью графа Лемсфорда не было ничего, кроме перспективы получить в будущем пятьсот акров не слишком-то плодородных хартфордширских земель.